Анкета персонажа

- В веренице душ и судеб, в круговороте чужих жизней, чья-то отдельная повесть кажется каплей в море, крохотной и совершенно незначимой. И лишь мы сами способны придать ей большего веса, вложить столько силы, чтобы своим несмелым дерзновением она пустила на отражающей глади истории незабываемые круги. Лишь мы. И лишь если нам станет мощи. А пока – каждый из нас просто обыкновенная шестерёнка во вселенском механизме, ни граммом больше,  ни граммом меньше, знаю. Только право по рождению почему-то сделало нас неравными, - трепещущее пламя свечи начинает безумную пляску, когда горячий девичий шепот волнительно срывается в тишину. - Прошу, Создатель, дай мне сил оправдать это право... 
Огонь утихает вместе с голосом, он знает ее лучше кого-либо другого и поведает нам куда более интересную историю, чем ту, что видели смертные глаза.
1. Имя.Утонченные, скрупулёзно выведенные чернильные вензеля несли в себе что-то церемониально-героическое и отчасти воинственное - Тиадальма Франческа де Фонфор. Ей нравилось свое имя, но с детства самые близкие люди привыкли ласкового окликать проказницу просто Тиа, и никакие иные вариации приемлемы более не были.
2. Раса.Она являлась дочерью самой многочисленной расы – человеческой, но кровь в синих жилах текла настолько чистая, что даже малейшему гену иного народа не нашлось бы в ней места. Правда, судьба решила преподнести девочке бесценный подарок, повелевающей дланью Рока приравняв ее к горстке заклинателей - тех, что издревле дружбу водили с духами стихий, только об этом немного позже…
3. Возраст.Рожденная двадцать две зимы назад, Тиа выглядела на пару, а то и тройку лет моложе, чем должна была бы,
4. Деятельность.и являлась самой младшей, но все же принцессой Фатарии, благодаря отцовской попытке обеспечить своим кровиночкам должное приданное, обретшей еще и графский титул Вейссенгфельс.
5. Способности.
5.1. Бытовые:Что предоставляло ряд привилегий, ведь доступ к королевской библиотеке и многочисленные путешествия обеспечили принцессу обширными познаниями в области этнических особенностей, географии, истории, философии, кухни и обычаев разных народов; а заинтересованность собственной страной подстегнула к частичному изучению экономики и права.
Впрочем, в первую очередь Вы, конечно же, поймете, что встретили воспитанную аристократами особу, наверняка обученную грамоте, письму, этикету и танцам, а также, вопреки нелюбимому последнему, желанной верховой езде.
5.2. Боевые:Более того, не смотря на всю благородность происхождения, сия мисс довольно-таки неплохой лучник (● подмастерье), а во владении одноручным клинком достигла уровня ● специалиста.
5.3. Магические:Но то, что скрыто внутри – гораздо более впечатляюще чем то, что доступно глазам. А внутри ведь полыхает дарованный древним элементалем пламенный потенциал, переплетаясь с мощью тверди, что под ногами нашими, тем самым делая Тиадальму заклинателем огненной земли.

5.4. Слабости:Возможно, поэтому принцесса оказалась настоящей мерзлячкой и пуще прочих реагировала на холод, приносящий девушке намного больше дискомфорта, чем окружающим в тех же условиях.
Несмотря на всю свою решимость - была неисправимым арахнофобом. Боялась оказаться беспомощной и отвергнутой, в душе прятала крайне эмоциональный нрав, но отчаянно держала себя в узде, что сказывалось на ослабевшей нервной системе, постоянно находящейся в состоянии стресса, не лучшим образом. Оттого и терзали Их Высочество каждую ночь жуткие кошмары.
По молодости своей до сих пор оставалась доверчивой и необычайно сострадательной, что, естественно, в придворном мире - непростительная слабость.
6. Ключ:

7. Внешность."Голос красоты звучит тихо: он проникает
только в самые чуткие уши".Ф.В.Ницше
Произнося хвалебную речь светлоносному Ильтару, в вечерней молитве своей до боли заламывая тонкие, исцарапанные пальцы, она являлась не такой, каковой, возможно, хотела бы видеть принцесс достопочтенная богема. Узкие, в кровь натертые рукоятью клинка ладошки не были нежны, как королевский шелк, а слегка обветрившаяся под лучами нещадного солнца кожа не сияла безупречной белизной фарфоровой куклы…
Обладательница складной гибкой фигуры, явственно несущей на себе отпечаток длительных физических (да-да, стыд и позор на седины гувернанток Ее Высочества) тренировок, мягкими линиями мышц прорисовывающийся на подтянутом теле, Тиадальма с каждым годом все сильнее отдалялась от привычного многим образа дамы из высшего света. Врожденная чахлость и болезненная худоба навсегда остались в прошлом, сменившись гармоничным, весьма атлетическим телосложением (ввиду отсутствия ярко выраженных «форм», развитым еще явно не до конца), а нездоровый румянец, в свою очередь, погашен был легким загаром.
Природа даровала заклинательнице приятное, но все так же далекое от каноничной портретности лицо: с выдающимися чёткими скулами, высоким чистым лбом, летящим изгибом светлых бровей, тонким носом (отмеченным определенным процентом курносости), красиво очерченными губами и легкой россыпью веснушек, в редкие, особенно солнечные дни забавно украшающей бронзовую кожу. Эти мягкие черты ткали перед созерцателем образ теплый и солнечный, неосознанно заставляя представлять девушку ровно такой же внутри – доброй и открытой. Они лгали, отчасти. 
Невысокая, всего-то 152 сантиметра в росте, по поводу чего комплексовала неимоверно, тем не менее, держалась уверенно, с ловкостью, а двигалась - живо, пластично и легко, едва ли скрывая за непоколебимыми отточенными движениями детскую непоседливость. Вся эта внутренняя энергия, подчеркиваемая непослушной гривой вьющихся алых, спускающихся ниже талии локонов, ярко контрастировала со скупой, излишне суровой мимикой да отстраненным вдумчивым взглядом выразительных медово-глубоких глаз – сколько не удивляйтесь, а гасить любые признаки переживаемых чувств девушке удавалось даже в этих зеркалах ее души. Ко всему прочему, говорила быстро, четко и по-привычному безэмоцонально, пусть и голосом награждена была необычайно мелодичным.
В одежде чрезмерных излишеств не жаловала – убранства выбирала радующие собственный глаз, но красоте без колебаний предпочитала удобство, к вещему сожалению воспитательниц платья надевая с крайним нежеланием. Может быть зря - говорят, они так ей шли… В любом случае, строго лаконичной элегантности Тиадальмы может быть и недоставало пресловутой «аристократической изнеженности», зато астеничной субтильной барышней, напоминающей обмотанный рулонами дорогой ткани воздушный зефир, к тому же еще и гравированный неоправданным количеством бесконечных кружев, ее назвать точно не повернулся бы язык. Впрочем, в официальном туалете Ее Высочество держалась пусть со скрытой неохотой, но так же уверенно, благодаря богатой на балы жизни без особых затруднений сменяя практичный наряд  на требующееся обстановкой одеяние.
И ни длительные путешествия да отсутствие при дворе, ни изнуряюще тренировки и неприязнь к вычурному официозу не вытравили из ее осанки и взгляда того шарма и обаяния, обычно присущих только лишь людям, в чьих жилах течет царская кровь. Инфанта несла бремя своего происхождения с гордостью и достоинством, и себе не изменила бы ни во дворце, ни на забытых Богами улицах бедняцких районов.
8. Характер.
“Между водой и женским началом существует явное
сообщничество, как между мужским началом и огнём”.Морис ДрюонПокровитель - Анкайен.
Она должна была родиться мальчишкой. Да, именно мальчишкой, и тогда бы всенепременно стала славным, достойным рыцарем, а рыцарям подобное поведение позволительно. Однако, к своему вящему разочарованию, Тиадальма родилась той, кем родилась, и все ее душевные метания, высокоморальные цели да благие намеренья казались окружающим по меньшей мере…несоответственными.
О чем ином должна помышлять порядочная девушка, как не об удачном браке? К чему должна стремиться, как не к тому, чтобы стать примерной женой и лучшей матерью?
Горькие эти строки, повторяемые дуэньями каждый божий день, принцесса выучила наизусть, искренне ненавидя в них каждое слово - она была слишком свободолюбивой и слишком упрямой, чтобы грезить о семейной жизни и упиваться своей обреченностью на «удачное замужество».  Хронически не выносила, когда напоминали о прискорбном положении женщины в современном обществе, но перечить этому права не имела, тем более что была достаточно умна, чтобы осознать грань между дозволенным и… не очень. Что не мешало строить воздушные замки, превращаясь в безнадежную мечтательницу, ведь в своих наивных детских грезах девчушка могла творить справедливость на собственный лад, могла быть той, кем ей хотелось. И даже, только никому не рассказывайте, как самый настоящий принц - бегать с мечом наперевес, помогая нуждающимся, рубить головы злобным драконам и выручать прекрасных дам. А, может, и не очень прекрасных. Или даже совсем не дам, главное - спасать... 
Как не трудно догадаться - принцесса была энергичной, всегда открытой для новых свершений, живой и непредсказуемой, а, значит, трудно контролируемой барышней самой у себя на уме. И лишь отец имел влияние на этот магнит вечных проблем для всей дворцовой челяди, чуть погодя именно он и запустил необратимый процесс превращения эмоционально-восторженной малышки в отчужденную, предельно спокойную женщину, самолично приговорившую себя к бесконечным пыткам самоконтролем.
Пылкий нрав тлел, плавил дикую необузданную душу под слоем напускного безразличия, но ледяная маска не дрогнула, навсегда, казалось, запечатав внутри этого охолодевшего создания любые чувства. Инфанта стала взвешенной, спокойной и молчаливой, вопреки своей истинной любопытной и такой неуемной натуре. Словно лань, на которую ведут охоту плотоядные твари, продумывала каждый шаг, наблюдала, изучала, и, возможно, даже хотела быть похожей на всех этих прекрасных чудовищ в силе их хитрости да изворотливости ума. Они же и научили рыжеволосую заклинательницу жестоким правилам игры при дворе, где среди зубастых пиявок отцовской власти царил полный упадок нравственности.
Разочаровавшись в человеческой природе, она не болела первой влюбленностью, в свои двадцать два не болела и никакой иной, кроме той, что направляла сердце на возвеличивание Ильтара. Да, будучи крепко подверженной религиозному фанатизму, девушка во всей своей боголюбивости ладна дать фору даже некоторым священнослужителям, готовая за веру бороться до самого победного конца. Над подобной набожностью всегда было кому посмеяться иль пошутить, но в умиротворенной тишине храмов, в сбивчивом горячем шепоте Тиа находила отток собственным эмоциям, заключенным в тесную клетку сдержанности, а воспеваемый облик Творца дарил сердцу необычайное упоение и надежду на то, что в этом насквозь прогнившем королевстве все еще теплятся где-то крошечные искры добра.
Их доселе она нашла лишь в честных советах любимого родителя и ясных глазах близняшки. О, безгранично обожая короля, Тиадальма все же трепетно лелеяла самые нежные сестринские чувства к Софи, любыми способами пытаясь оберегать да опекать родную душу. Тем более сейчас, когда отец так внезапно почил преждевременной смертью (за что девушка до сих пор втайне корила себя, увидав собственную вину в том, что не оказалась рядом в нужный момент, никак не предотвратила содеянное страшным преступником).
Эдакий герой времени, неудачливо попавший в бесправное женское тело, он во всем тяготел к торжеству справедливости над реалиями настоящего мира - жаждал защищать обездоленных и наказывать виновных, тянулся вершить дела по собственной совести, категоричный и непреклонный, безудержно сострадательный, одначе на свой лад.
Да, она была настоящим воином не столько внешне, сколько внутренне.
Честь и доблесть, скажете, какое отношение могут иметь к взращенной за высокими замковыми стенами девчонке? Верно, атрофированное чувство справедливости всегда являлось больной точкой заклинательницы, по-детски бескомпромиссно осуждавшей любое преступное деяние. Однако благородства этой особе не занимать, что в купе со смелостью и целым комплексом заложенных, наверное, чисто на генетическом уровне привычек и норм морали создавали неплохой набор слепо благочестивой личности, покамест еще не успевшей толком пораниться о ядовитые шипы общества.
Вот и сейчас, вознося прошение Творцу Всего Сущего, доброжелательная душа молила его о мудрости принять нужные решения, о возможности сделать этот мир хоть чуточку лучше…

9. Биография.
Последние святые строки слетали с уст, а с ними гас и неприкрытый сдержанностью пыл в глазах. Ей было не жаловаться на жизнь, жалость к себе вообще чувство низкое и недопустимое, но, бывало, перед тем, как отойти ко сну, она часами напролет прокручивала в мыслях картины своего прошлого, искала упущенную деталь, спровоцировавшую это неминуемое горе, смертоносной удавкой сомкнувшее черные щупальца на королевской семье…

“А вы на земле проживете, —
Как черви слепые живут:
Ни сказок про вас не расскажут,
Ни песен про вас не споют!”Максим Горький
Не мудрено, что ребенок у супругов де Фонфор в идейном плане начал существовать еще задолго до рождения принцесс, и был он, как Вы уже могли догадаться, мальчиком. Ведь брак монаршей четы обычно определялся ничем иным, как наличием здорового наследника, в конце концов, именно для этого королей женить и принято...
Однако по-иному было угодно Богам - вместо всеми ожидаемого сына, королева явила свету двух очаровательных, но от этого совсем не определяющих зависший в воздухе вопрос с наследованием престола, девочек. Бессмысленно лить красивую воду о том, что был Чарльз безмерно рад и райски счастлив. О, нет, разумеется, он хотел сына, но и от дочерей своих (как позже покажет время – единственных кровиночек) не отказался.
Болезненной и хилой оказалась младшая из принцесс - бледнее, ниже, слабее своей сестры, Тиадальма подавляющую часть детства провела тлеючи от жара в четырех стенах собственной комнаты. Она была той из двух, кто доставлял штату нянек и лекарей львиную долю хлопот, и, соответственно, вызывала больше волнения с родительской стороны. Тем не менее, не только своей чахлостью умудрялась привлекать внимание малышка – в те редкие моменты, когда недуг отпускал ее крохотную сущность хоть на несколько часов, инфанта незамедлительно всех об этом оповещала потоком неиссякаемых шалостей и проделок, тут же охами, ахами, криками да возгласами озаряющим угрюмые дворцовые коридоры. 
Шкодливое дитя с титаническим усердием продолжало подкладывать кнопки гувернанткам на стулья, совало лягушек нянькам в постель, поджигало подолы шикарных платьев матушкиным фрейлнам…  Словом, королева не знала, что с таким бесенком поделать, а вот отец, он был другим...  Да, в присутствии супруги удостаивал дочь лишь укоризненного взгляда и пары строгих слов, но когда они оставались наедине – долго хохотал над фокусами своего ча.да, лишь дивясь тому, как девчушка походила на него самого в детские годы. Вероятно, монарх видел в ней сорванца-сына, которого небеса своему помазаннику так никогда и не подарили.
Примерно тогда и произошел вненегласный «раздел» имущества детей. Разумеется, как и положено женщине, Мариана больше занималась крошками, чем озабоченный делами страны благоверный, но так уж повелось: Софи считалась маменькиной дочкой, а Тиа – папенькиной.     
Обаче, именно с матушкиной подачи младшей принцессе, в надежде укрепить ее тело, а заодно - усмирить дух, наняли учителя фехтования, что должен был найти применение буйству детской энергии. И предусмотрительность Ее Величества оказалась необычайно полезной, вот только никто из нянек не ожидал, что «махание бессмысленной железякой» так заворожит рыжеволосую непоседу. Совет учителей и наставников, созванный специально для обучения королевских отпрысков, с уверенностью полагал, что увлечение это быстро пройдет, как только они в полной мере взвалят на хлипкие плечи девочки тонны иных заданий, тем более: совсем недавно пробудившаяся склонность к огненной магии тоже требовала неимоверно много усилий для попыток изловчиться с нею управляться.
Но не тут-то было… Даже после загруженного учебой дня, с перепачканными от чернил пальцами, буквально дрожащими от усердной писанины, Их Высочество все равно умудрялись выбраться из насквозь пропахшего зимой замка, ближе к солнцу и мастеру Гийому, чтобы вновь почувствовать в ладони приятную прохладу рукояти, узнать еще какой-то новенький прием, а потом похвастаться им перед местным мальчишкой-конюхом, отделав того по полной программе!
Вполне естественно, что Мариана, добившись желаемого результата, всячески пыталась пресечь то усердие, с которым  Тиадальма пристрастилась к оружию, но у девочки был более могущественный союзник - король подобные вольности дочери запрещать не считал нужным. Даже больше – не стал он ограничивать свою безнадежную мечтательницу и когда та загорелась идеей мир поглядеть. Понимание чувств дочери, заключенной в замке, подобно отбывающему в темнице наказание преступнику, возвращала его к молодому себе, такому же горячему и любопытному, и преграждать кровиночке путь к ее стремлениям было бы все равно, что идти в раздор с самим собой...   
Не смотря на то, что с Тиадальмой они времени много вместе не проводили, ее любовь к батюшке могла в своей силе затмить любые другие чувства, а те редкие минуты, что проходили в разговорах с отцом, питали все ее юное естество радостью и счастьем, а любое родительское слово становилось неоспоримым законом. Дальновидный родитель не гнушался пользоваться этим в воспитательских целях: видя азартный пыл благородства маленькой девочки и зная собственные недостатки, монарх с ранних лет пытался взрастить в дочери сдержанность и терпеливость, сам того не ожидая, толкнув принцессу на слишком уж категоричные шаги, впоследствии которых девочка спряталась за скорлупой из отстраненности и холода, скрывая даже от ближайшего окружения свой истинных - воинственный нрав.       
Вместе с тем, именно государь стал важным звеном в еще одном определяющем для преобразившейся проказницы событии. Известно, что все поступки мудрых людей несут под собой вескую аргументированность, так и необычный подарок короля должен был натолкнуть его закрывшуюся в себе воспитанницу на определенные выводы: преподнесенный отцом экзотический птенчик испустил дух еще до того, как попал к адресату - привыкшая к жаркому климату птаха не вынесла тяжких условий Мандрана, откуда была доставлена, аллегорически наталкивая на сравнение с принцессой, добровольно спустившейся жить в истинное царство холода, эмоциональное.
Но вынести нужных уроков Тиа не сумела, а вот яркокрылое создание по иронии судьбы вдруг ожило и даже защебетало, заставляя окружающих лишь недоуменно пожимать плечами. Им было невдомек, что теперь в витиеватой узорчатой клетке не просто заморская пташка поет, а обитает сам огненно-земляной дух, с детства наблюдавший за пламенного нрава принцессой… Именно он шаг за шагом принялся обучать подопечную, проявившую дивную усидчивость, магическому ремеслу на свой, совершенно иной лад, сочетая с огнем и дремлющую доселе склонность к земной стихии.
Так и жили бы долго и счастливо, вот только кому-то перешло дорогу правящее семейство.
Воспоминания тех дней возникали перед внутренним взором заклинательнцы отрывисто и сбивчиво. Но на похоронах отца, отравленного какой-то тварью в человеческой маске, взгляд ее был кристально чист и сдержан, а на лице не мелькнуло даже тени намека на какую-то эмоцию… И только родная сестра знала, как, застав после долгого путешествия венценосного родителя на покойном ложе, лила горькие слезы младшая из принцесс, со всем душевным отчаянием прижимая мертвецки-бледную отцовскую руку к губам, шепча, шепча, что не стоило ей тратить отпущенное время на далекие странствия, не стоило беспечно полагать, что родители вечны…

Элементаль Лавы

              

Фйорай – таково было имя духа, данное ему принцессой. Заинтересованный накалом страстей, с самого детства разрывающих детскую душу на части, он наблюдал за девочкой долге годы, и лишь со временем решил, что рыжеволосая проказница способна принять его силу, сперва явившись к ней в облике подаренной отцом пташки.
● Владеет боевой плетью (грандмастер).
Характер:Как всепоглощающее пламя, он стремителен и вспыльчив, привык действовать согласно импульсу, жить только лишь этим мгновением. Непостоянный, но злопамятный, на смертных до сих смотрит с немалой долей пренебрежения. Контрастно ученице, весьма легкомысленно относится к понятиям добропорядочности и честности, не гнушаясь лишний раз соврать или подставить, коль это способно принести личную выгоду. Терзания совести духу не грозят в принципе.
Эдакая буря эмоций, в то же время редко проникающаяся к окружающим чем-то "из ряда вон". Лава противоречив, как невообразимое сплетение тех стихий, которым повелевает. Его жажда разрушений сочетается с непоколебимым упрямством и умением созерцать, а философия гедониста с тягой к крови и чужим страданиям.
Чья-то жизнь для него – ничто, а вот собственная тоска – проблема вселенского характера. Впрочем, алчная, неугомонная Фйорай всегда умела отыскать приключения на собственные девяносто даже в самой умиротворенной обстановке, к тому же, совсем не скрывает непомерной любви к хаосу, предпочтительно царящему хотя бы на несколько миль вокруг.
Ей нравится исполнять свои желания, но еще, как бы странно сие не звучало, ей нравится прекрасное. Пусть слово это обретает непривычные оттенки в отношении огненной земли, однако красота всегда ее завораживала. К тому же, есть у духа одно пристрастие – рисовать. Ведь даже неусмиримый буйный нрав отступает перед сосредоточенностью, когда в руку ложится кисть...
И только сама заклинательница знала, как тяжело ее элементалю находиться посреди открытых водоемов, а его смертная оболочка, в добавок ко всему, страдает морской болезнью.
Внешность:● Из всех животных предпочитал облик птицы с ярким красно-оранжевым оперением, или появлялся в огненном ореоле, не опаляющем лишь хозяйку.
● В форме духа походит на женскую особь таррэ (суккуб, вестимо), тело которой как будто состоит из застывшей лавы, а вместо волос пылает пламя, голову же венчает пара винтовых рогов. Зачастую по размеру не превосходит человека, однако может уменьшиться настолько, чтобы поместиться на ладони.
● Принимая смертный облик, чаще всего оборачивается загорелой темноволосой прелестницей: статная, со стройной соблазнительной фигурой а-ля «песочные часы» – высокой роскошной грудью, тонкой талией и женственно-округлыми бедрами.
Лицо молодой цыганки, но все же не лишено какой-то змеиной хищности, к тому же, обычно слишком надменно, чтобы не отталкивать этим. Выше левой брови, кстати, имеется тонкий продолговатый шрам, впрочем, ее и так всегда выдадут глаза – с горящими алыми зрачками.
В одежде предпочитает красно-черно-золотую гамму и дорогие ткани, питает страсть к украшениям из особо благородных металлов и всяким «блестящим камушкам», в основном стоящим целые состояния.

10. Отличительные черты.Принцесса обладала незаурядной внешностью, но, выделяя нечто отдельно особенное, можно отметить небольшой рост, крохотный размер ступней и россыпь из пяти родинок на левом боку, что замысловатым образом складывались в очертания одного из известных созвездий. К тому же, ее страсть к оружию да мельтящащий вблизи сгусток огненно-земляной энергии тоже явление не самое заурядное. 
11. Мировоззрение.Тиадальма: хаотично-доброе
Фйорай: законно-злое
12. Пробный постclick

____________________________________
*Информация написана в строгом согласовании с квентой предыдущего игрока Тиадальма де Фонфор.

Отредактировано Тиадальма (2012-10-22 03:54:01)