- Да налей же ты еще!
- Нет. Тебе хватит. - громкий и твердый голос, прозвучавший как набат над стойкой, пошатнул нетвердые позиции Теодора, и последний задумался: а стоит ли опрокидывать еще кружечку? Или же остаться в относительно стабильном состоянии? Хотя, пока он сидит и ничего не делает, оно, конечно, стабильное, но лучше не пытаться встать, хотя рано или поздно придется.
- С чего ты взял? - спокойно спросил инквизитор, и язык почти не заплетался, хотя блуждающие блестящие глаза выдавали, как говорится, с потрохами. - Я еще даже не начал.
- Ты уже закончил. - трактирщик был непреклонен, как базальтовая скала, - Ты хоть знаешь, сколько ты выжрал?
- Ниет, - добродушно покачал головой Тео, - Я уверен, не больше двух литров эля.
Хозяин заведения невесело улыбнулся:
- Да, эля ты выпил два литра, еще кувшин вина и проспиртованный виноград, который таких доходяжных, как ты, сшибает с одной миски. Ты же все еще сидишь, а я не собираюсь усугублять ситуацию. Мой знакомый проводит тебя до дома.
- До дома? - иштэ икнул и оперся об стойку руками, - У меня нет дома. У меня есть лишь цель! И сегодня моя цель - выпить! Я даже не пьяный, - некоторые посетители с неодобрением покосились на шумящего, еще один, сидящий в темном углу, незаметно усмехнулся. - а за выпивку я плачу! В чем же дело? - последние слова были сказаны весьма неразборчиво, и Обреченный перевел дух, пытаясь уследить за выражением лица трактирщика.
- У тебя деньги кончились час назад. Следовательно, ты не сможешь заплатить за этот кувшин, что и говорить про следующий?
- Да? - Теодор моргнул, затем моргнул еще раз, но смысл этой фразы не собирался изменяться, - Оу-у. - и пьяное тело обреченно сползло на стойку, пытаясь запустить мыслительные процессы, откуда взять еще денег.
- Господин Данкельхайд, полагаю? - иштэ выгнул бровь и попытался поднять голову, но тщетно - последняя упорно не хотела двигаться. - Труба зовет, зло не дремлет. Пройдемте за мной.
Инквизитор никак не отреагировал на слова незнакомца. Если бы он выслушивал все, что говорится в тавернах пьяными посетителями, то давно бы уже сошел с ума. А, погодите. Он ведь уже. Ну, будет ему урок на будущее.
- Отстань, гремлин, я в печали, - томно вздохнул Малышка, выпуская неповторимые ароматы смеси алкоголя на потемневшее дерево стойки. "Наверное, оно потемнело, потому что пьяные драконы выдыхали огнем, нечаянно. А я так тоже могу!" - легкий щелчок пальцами, выдох, - и на стойке заплясали крохотные огоньки пламени, которые практически сразу погасли. Тео тупо уставился на них, пока не понял, что промазал.
- Хотя нет, погоди, у тебя есть деньги? Мне нужно заплатить. - на всякий случай пояснил он, все еще не в состоянии поднять голову и взглянуть, кто же там такой пришел и что у него за срочное дело. - Или другой вопрос - ты умеешь быстро бегать? - мысль, пришедшая сейчас в голову к иштэ, была, несомненно, гениальной. Гениальной настолько, что впору брать лопату и окапываться по самые уши и даже глубже, как это делают гномы. Еще один щелчок пальцев, выпитая чужая рюмка с чем-то обжигающим, громкий выдох - и огненный факел стремительно распространился по стойке, поджигая какую-то тряпку и изношенную шляпу, хорошо хоть, его шляпа была на своем законном месте. Все-таки проспиртованный виноград, что с него взять.
"Бежим!" - промелькнуло в мыслях, а инквизитор уже секунды три как стремительными прыжками несся к выходу, прежде схватив за руку пришедшего. Голова все так же безвольно болталась, отчего вся таверна крутилась, как крохотная рыболовецкая лодка в водовороте, а живот, видимо, решил присоединиться и решительно подавал признаки восстания - в общем, желудок крутило, селезенка болела, печень со всем справится не сумела. Отпихнув стул и начинавшего вставать с него человека в сторону, Теодор, поднырнув под захват вышибалы, выскочил в дверь, резко повернул, набирая скорость и побежал... до первого же угла. Очевидно, он специально увеличился в размерах, чтобы сбить с ног инквизитора, и тот, распластавшись на мостовой, к его похвале, пытался удержать содержимое желудка внутри, хватая ртом воздух. Можно попробовать встать, но зачем? На улице приятная прохлада, на небе звезды, кто то тащит тело Тео. Благодать.

- Да твою же в Ильтара душу пресвятую мать, - зашипел инквизитор сквозь стиснутые зубы, - нельзя ли, мля, поаккуратнее-ять! - громко клацнули чьи-то зубы, и Тео громко заголосил с закрытым ртом, издавая булькающие звуки возмущения, - А яфзык ты мни-е тоже купифь?
Конечно, нельзя ругать того, кто тащит тебя по мостовой от тех, кто желает содрать с тебя шкуру, но если вначале у незнакомца вполне сносно это выходило, то затем он ускорился, и филейная часть иштэ сейчас требовала если не замены, то тщательной обработки с ниткой и иголками. По крайней мере, ему сейчас так казалось. Хотелось казаться.
"Что на лошади проскакал, ей-богу. Лучше бы я проскакал на лошади! Нет, са-а-авсем дурно-о-ой..."
Его тушку заботливо прислонили к земле в таком комфортном переулке, где ни тебе посторонних глаз (осталось еще выяснить, считается ли посторонним вот этот субъект), ни ярких огней, и если бы не горящие внутренности, то Теодор тут бы и заснул до следующего дня, а то и вечера. Какая разница? Ведь...
- С-с-су-у-у-у-у-у-у... - вновь пьяно зашипел Обреченный, пытаясь спрятаться от резанувшего кинжалом по глазам света.
- Ночь прекрасна, понимаю, но, может, ты хочешь сделать ее еще прекрасней, украсив улицы кровью и кишками исчадия тьмы? - да он еще и издевается. Теодор замахал руками, норовя попасть по огоньку и потушить его, но тщетно, то ли руки проходят сквозь него, то ли сидит слишком далеко. Так продолжалось секунд двадцать, пока глаза перестали ныть от боли, а сам инквизитор с недобрым выражением лица уставился на добрую душу, наверняка чего-то хотящая взамен на спасение. Молодой человек, явно сверстник внешне, смахивающий на девку - почти как сам Тео, только вот воронье гнездо на голове у него было поприличнее инквизиторского, и волосы светлее.
- Пока что из прет-енд-дентов ты первый, - сверкнул глазами иштэ, старательно, но все еще пьяно выговаривая слова. - Ты хотя бы в курсе, кто я-я-а-а? - и его голова безудержно завалилась набок. Что и говорить, пить трудно, а пить шесть часов подряд - труднее втройне. Стоит ли говорить, каких усилий стоила пробежка? Думается, нет.  - И потуши огонь, кучерявый. Глаза болят. - поморщился он, нащупывая флягу с стратегическим запасом гномьей "Магмы Ярости". Варилось оно гномами и для гномов, поэтому пара глотков может сбить неподготовленного с ног и заставить раздереть себе горло, чтобы оно, наконец, перестало жечь, хотя с "Красной Феей" и не сравнится. Но горный народ плюнул на "напиток буржуа" и сделал свой, пару фляг которого так приятно опустошить после длительного забоя в шахте, и как говорят они сами, чтобы сварить "Магму Ярости", им приходится спускаться в самые глубины, где жар от земли заставляет раздеться чуть ли не догола. Ну и пусть спускаются. Пока его можно купить, Теодора не интересует история этой огненной бурды. Раздался громкий "чпок!", и иштэ, взмахнув флягой перед лицом сидящего перед ним, прохрипел:
- Тебя как звать-то, касатик? И что ты там нес насчет темных? - инквизитор закашлялся и приложился к напитку. - В любом случае, всткха-кха-хеть мне помосчщь не нужшна твоя. - и вправду, охотник, кряхтя и кашляя, встал, опираясь рукой об стену и окинул мутным взглядом переулок. - Да и, конечна, спас-сибо тебе, но. - но договорить он не успел. Мгновенно разлившееся по организму тепло заставило тот пошатнуться, ноги стали ватными и почти невесомыми, зато руки словно свинцом залили и маг, покачнувшись еще раз, нестройными, но ускоряющимися шагами уверенно потопал вперед, сильно кренясь, затем резко встал, попытался поправить свою шляпу, но не смог, крутанулся вокруг своей оси и замер, шатаясь, словно осинка на ветру. Окончательно остекленевшие глаза не выражали ровным счетом ничего.
- В-выпит! Хошь? - он протянул флягу по направлению к незнакомцу, который почему-то стоял так далеко. Может, призвать "теневые руки" и поднести ему? А то, наверное, дворянин какой, раз сам не идет.
"Хорошая мысль." - кивнул Обреченный сам себе и принялся плести заклинание, не замечая, что невидимые простому глазу нити и узлы вяжутся совсем не так, как надо. Ну, это как-то напоминало формулу призыва, конечно. Но чего?

Отредактировано Теодор Данкельхайд (2012-09-22 19:27:20)

Нитку сюда, провести петлю, захватить семиконечной звездой - инквизитор уже, по правде говоря, забыл, что он хотел изначально сделать. Сейчас он просто импровизировал, создавая новые узлы и фигуры и нанизывая их на пальцы левой руки, заставляя воздух вокруг заметно подрагивать от витавшей энергии. Почему? А вы что, никогда не слышали, что пьяных магов следует опасаться? И не только потому, что они с легкостью могут вспылить и сделать вам геморрой на всю жизнь, а и потому, что магия в таком состоянии дается легче, пусть и сплести приличное заклинание будет непросто. Это случай, кстати, исключением не был: одна из петель резко раскрутилась, задевая остальные нити, все плетение принялась стремительно разрушаться, высвобождая свою силу, а перед Теодором едва различимо вспыхнул высокий и тонкий фиолетовый силуэт чего-то такого... неприятного, можно было кожей почувствовать мороз, который исходил от этого существа. Охотник снова пошатнулся, пытаясь удержать равновесие и плетение одновременно.
- Слушай, мне надоело его держать. Лови! - Лео, похоже, тоже что-то не понравилось, и хотя инквизитор не совсем понял, пытался ли он отдать ему этот хренов светильник (что было бы очень опрометчивой идеей), или же решил поразить призванную тварь этим, несомненно, всеразрушающим огнем (что было бы просто смешно).
- Идигот! - прокаркал Тео, чуть ли не заваливаясь назад, - Бесполезна! - и тут в его темную головушку и закралась мысль, что если огонек не словить, то либо инквизитор загорится аки факел, либо одно из двух. А так как думать ни времени, ни желания не оставалось, то он просто вытянул обе руки вперед, наклонившись вперед и вспоминая, как обращаться с огнем, хотя буквально минут десять назад заставил загореться струю пламени в таверне. Да кому она вообще нужна, эта память? Она что, нанималась? Ни она, ни руки не подписывались на работу с огнем, а приходится. Светлячок встретился с правой ладонью иштэ и, хлопнув, заструился жидким пламенем по одежде. Тут уже как не крутись - не потушишь, поэтому инквизитор быстро (умеет же, когда может) создал одну золотистую нить, вторую, сделал петлю, провел по рукаву, собирая весь огонь на концах нитей, заставляя те светится багровым светом и вплел в один из узлов своего плетения. Вспыхнуло.
"Если бы все это происходило на ночном небе, смотрелось бы красиво." - неожиданно для самого себя подумал Теодор, поправляя плетение и выкручивая его водоворотом вокруг трех звезд, добавил еще одну, ярко светящуюся огненную, провел пути через потоки силы и замкнул цикл, чтобы энергия равномерно циркулировала в плетении; последнее сразу же погасло, показывая свою завершенность, а силуэт растворился в воздухе, оставив после себя иней на мостовой.
- Терь этй штукой, можна, н-нверна, весь тот тр-рактир-р! Развалить, к соба-кхам! Во-о-от, - демонстративно показал он руку, на которой едва различимыми черточками красовалось заклинание, - Мастер, гхм, терство ниэта, не пропьешь! А ты гришь, "па-азоришь"! - перекривлял охотник Лео, сильно накренился, встретил спиной стену и сполз по ней. "Магма Ярости" - очень коварная штука, как ни крути. Но даже от нее есть лекарство, и Обреченный, как уже бывалый потребитель подобного рода напитков, его прекрасно знал. В переулке раздался кашель, громкое бульканье и звук изливаемого содержимого желудка на землю. Сразу же завоняло, даже не кислятиной - спиртом, и его пары стремительно распространялись, заставляя крыс в спешке покинуть этот участок местности во избежания возможных отравлений.
- Давно же ятак не напив-лся, - отдышался инквизитор, вытирая тряпкой лицо. - Каво ты там, гришь, нашел? Шадоса? Убить кр-расиво нада? - маг облизнул пересохшие губы и открыл флягу. Конечно, пить нехорошо, а смешивать - еще вреднее, поэтому пусть в крови будет только гномья бурда. После пары шумных глотков иштэ даже полегчало, в голове появилась какая-никакая ясность, хотя глаза стали такими, что, казалось, ударь по ним молоточком - и они зазвенят. Впрочем, кто там в темноте будет всматриваться в глаза человеку, от которого несет выпивкой на всю улицу?
- Вот видишь, и пьяным можна работать, - поучительно высказался Тео, относительно легко поднимаясь на ноги и почти не качаясь. - Так что веди, куда надо, Лео, будет тебе счастье, ну и Ильтаров сад, если что-то не получится. - инквизитор хихикнул, доставая кинжал и вытирая об почерневший рукав камзола. Конечно, шадоса забить - это не с нергалами дружбу водить, куда сложнее. Но кто его спрашивал? Раз это не может подождать до завтрашнего утра, значит, что-то важное. А Теодора еще и к медали могут представить, мол, за выполнение боевого задания в особо тяжких условиях. Было бы неплохо.

Отредактировано Теодор Данкельхайд (2012-09-23 14:54:32)