[ Портовые улочки ]

На что я иду ради своего Бога, - мысленно вздохнул лоддроу, следуя за мальчишками. Нет, ветра дорог давно пробрались ему под кожу, но это не значило, что он не слышал песен снегов, зовущих свое дитя с далеких восточных равнин.
Ему не нравилось палящее солнце, пыль, грязь и гомон больших городов, орущие шумные толпы, существа, душам которых не ведомо спокойствие. И лоддроу, и его гаррату давно хотелось вернуться в снега и холод, из которых они пришли в мир. Люция раздражало солнце, под которым его кожа переливается, притягивая взгляды, Ингир страдал от жары и тоски по вечным льдам.
Вообще, лоддроу чувствовал себя виноватым перед своим гарратом, который почти два столетия таскался с хозяином по всему материку, не имея возможности даже пробежаться на пределе сил, чтобы не разрядить амулеты. За все это время Вечный заглядывал в Мандран от силы десяток раз, да и то ненадолго. Его пути лежали в иных землях, и Ингир послушно следовал за своим всадником, даже если это дорого ему обходилось. У Люция каждый раз что-то ныло в груди, когда он видел своего гаррата, упорно переставляющего копыта по дорогам, над которыми дрожит марево от полуденной жары. Он не знал, чем заслужил такое счастье и такую верность, и был готов благодарить богов за это чудо, за этот уникальный дар. Его судьбу разделили – и он не мог желать большего.
Ингир сейчас находился в стойле одной из гостиниц, хозяином которой был лоддроу. Сородич оборудовал специальные стойла для гарратов, и, пока Люций бегал по грязным портовым улицам за не менее грязными пацанами, его ледяная судьба наслаждалась  прохладой и восстанавливала силы.
Вечный мысленно вздохнул и перемахнул через покосившийся забор. Видел бы его отец! Хотя, как раз Крейвен относился к перипетиям судьбы своего сына с юмором. Да, герцога мучило то, что он не смог защитить своего ребенка, но так как сам Люций был уверен, что все сложилось к лучшему и его таким образом призвал его Бог, старший Ас’тен не спорил. Многим бы показалось недостойным то, что тот, кто родился наследником древнего и влиятельного рода, бродит по дорогам чужих земель и пачкает руки в грязи и крови, но Крейвен был мудр, и не желал спорить с Шутящим с Пустотой. Более того, Меняющий Пути подозревал, что отец в чем-то даже благодарен Акалу, что тот не забрал его сына с концами, а позволил сохранить связь с семьей. Было… приятно знать, что ты не один, не смотря на то, что между тобой и семьей километры и года. Надо будет написать герцогу об этом «приключении». Он оценит.
Тем временем мальчишки добрались до какого-то склада и скрылись внутри. Люций последовал за ними, и через некоторое время обнаружил себя в тесной пыльной коморке. Лоддроу отошел к окну и, опершись бедром на подоконник, наблюдал затем, как из маленького оборванца получался кто-то подозрительно напоминающий аристократа.
Неисповедимы пути Акала, но да оно и не удивительно.
- Юноша, - напомнил о своем существовании Вечный, - не потрудитесь ли объяснить, куда вы так спешите?

[ Палаточный городок ]
1 числа Высоких Приливов 1645 года, утро

По дороге Лора зачем-то рассказала Шейну обо всех неприятностях, что свалились на её голову. Про убийство Иллая. Про равнодушие Медерика. Даже про инквизицию рассказала. Без подробностей и секретов, но рассказала, как было неприятно и унизительно. Как бы она хотела вернуться в дом Ал’Терро и вообще все забыть. Да, она бы хотела стать кем-то другим. Кем-то более уверенным в себе, сильным и взрослым.
− Не поймите меня не правильно, но все меня считают сущим ребенком. И относятся соответственно. Если бы вы могли сделать что-то с волосами и с этим курносым носом… И с веснушками. Что-то более аристократичное. Красивое… Вампирское, понимаете?
Ей всегда казалось, что красота это идеально выверенные, тонкие черты вампиров. Длинные прямые и густые волосы. Светлая кожа, без веснушек. Темные брови и ресницы. Сама себе она казалось ожившей куклой. Миловидной, возможно, но вовсе не красивой.
Минуя главную площадь, богатый квартал, через узенькие улочки Вильдана и портовую набережную, где от проснувшегося чувства самосохранения ей стало немного страшно, они оказались в пустом, полузаброшенном складе. Молодой аристократ Шейн Стюарт выглядел симпатичным, учтивым и милым юношей. Чего совершенно нельзя было сказать об этом богами забытом месте.
− Вы алхимик? − Вопрос был запоздалым и глупым. Если она доверилась идти с ним на противоположный от карнавала конец города, чтобы что-то в себе изменить, то определенно этот человек был алхимиком. Это они варят зелья и снадобья, помогающие дамам выглядеть красивее. − Я думала у вас своя лавка…
Лорана хотела присесть на какой-то ящик, но передумала, увидев, что он недостаточно чист и можно испортить платье. Она неуверенно комкала кружево и переминалась с ноги на ногу, не зная, куда себе деть и в страхе, что она совершила ошибку, позволив себя сюда привести. Темный, заброшенный склад совсем не внушал доверия, не смотря даже на то, что сквозь прорехи в стенах уже пробивались первые лучи восходящего солнца. Ночь закончилась. А все злодейства, как известно, совершаются ночью. Тем более, у неё все ещё оставался свиток телепортации, и в любой момент Лора могла им воспользоваться.
− А что вы сделаете, чтобы я изменилась?

"−  Радуйтесь. И в трагических концах есть свое величие.
Они заставляют задуматься оставшихся в живых. 
−  Что же в этом величественного? Стыдно убивать героев,
чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных". 
  Евгений Шварц. "Обыкновенное чудо".
***
Темная бездна глаз… Хаос. Безвременье. Абсолют.
− Где я?
− Нигде…
− Кто ты?
− Никто…
− А что дальше?..
− Я тебя убъю…
Воображение услужливо дорисовывает картинку, как бестелесная тварь равнодушно пожимает плечами. Хотя разве можно пожимать тем, чего нет? Но Лораны тоже как будто нет. И это не мешает ей говорить и слышать.
− Почему?
− Слишком много вопросов… Ты всегда такая любопытная?
Существо лениво обретает форму и очертания человеческого тела. Человекоподобного. Разве может это быть человеком?
− Дело не в том, кто мы, почему или зачем. Где или что. Мы можем быть где угодно и кем угодно. Только это уже ничего не изменит. Выживет только один.

Яркая вспышка света. Две Лораны стоят в пустом холле особняка Ал’Терро. Которая из них настоящая?
− Тебе здесь нравится?
− Здесь погиб Иллай.
− А теперь погибнешь и ты.
Это не может быть правдой. Это сон… Бред. Ей что-то подмешали в вино на празднике. Тварь, похожая на неё как две капли воды недобро усмехается.
− Не сопротивляйся, тогда не будет больно. − Отражение ласково проводит ладонью по её щеке. − Ты станешь свободна и счастлива…
− Я и так свободна, − девушка упрямо качает рыжей головой, глядя в собственные зеленые глаза. И только теперь понимает, как она хороша, самобытна, красива и очаровательна.
− Нет… Это просто иллюзия. Ты не справилась. Позволь мне теперь насладиться иллюзией.
Лоране нужно сопротивляться, драться, бороться за свою жизнь, за саму себя. Нужно бежать, кричать, возвращаться в грязный, холодный склад. Только это почему-то кажется бессмысленным. Отраженная Лорана сильнее, живучее, увереннее в себе. Совсем так, как она хотела, когда шла за Шейном по городу. Она хотела измениться. А всего-то нужно было изменить отношение к себе. Взглянуть со стороны. Понравится. Полюбить.
− Это уже не важно… − Чудовище проводит рукой по её волосам, лицу, шее, к груди, гладит тоненькие запястья, прижимая к себе, как ценное сокровище… Она закрывает глаза, обмякает и падает в его руки, полностью отдавшись невесть откуда взявшимся ощущениям покоя и тепла.
− Хорошая девочка…
Губы обжигает холодом… Тело изгибается в сладкой истоме. Её ещё никто не касался так бережно. Ещё никто никогда её так не желал. Поцелуй смерти не лишен своеобразного очарования. Пустота накрывает, как одеялом. Мелодия, что она играла недавно в гостиной особняка, обрывается последним, звенящим аккордом. Это был реквием. Реквием по мечте.
***
Мир встретил её яркими красками. Вкусом моря, рыбы, вина, свежевыпеченного хлеба. Миллиардами запахов, чувств и ощущений. Светом. Крупицами складской пыли, что вихрится в лучах рассветного солнца.
Она удивленно и восторженно смотрела на новый мир. Хотя тот существовал за тысячу лет до неё. Какое ей дело? Мир нов, прекрасен и заслуживает того, чтобы в нем жить. Есть только одно но…
Новая Лорана поднялась со своего неудобного ложа, ощущая каждый мускул, каждую частичку красивого, молодого эльфийского тела. Потянулась и прыгнула, как кошка туда, где привалившись спиной к стене сидел еле живой Даррен.
− Я победила! − Провозгласила она, цепко хватая парня за плечи тонкими, сильными пальцами, не обращая внимания на идущую у него носом кровь. − Слышишь?
Хотя ей самой было не понятно, кто из них остался при своих в этой неравной схватке. Скорее всего обе. Каждая получила то, чего хотела. Мирель – новую жизнь, а Лорана – вселенский покой. Девушка рассмеялась весело и задорно, рассматривая Даррена сверху вниз. Ей нравился собственный голос. Нравилось это гибкое, стройное тело. И чтобы так было всегда или хотя бы следующие несколько сотен лет, нужно избавиться от ещё одной угрозы. За те полгода, что Мерель и Даррен провели вместе, переплетаясь мыслями и ощущениями, она успела привязаться к нему. Как и он к ней. Только это не умаляло опасности, что исходила от некроманта. Хоть он и был сейчас беззащитен и слаб. Осторожно, медленно, почти ласково она переместила руки с плеч на шею. Ей нужно его уничтожить, убить, обезопасить себя пока не поздно. Только отчего-то предательски дрожали пальцы. Чужие воспоминания и мысли вихрем проносились в голове, мешая сосредоточится. Она сдавливала его шею все сильнее, и сильнее. Будто неохотно, разламывая какие-то барьеры внути себя. Которые никак не хотели поддаваться. Она победила в битве, но, похоже, проигрывала войну.
− Тайаррр! − Лорана зло отстранилась. Отвесила Даррену звонкую затрещину и нисколько не боясь запачкаться, уселась на пол рядом с объектом своей жгучей ненависти. А затем, нашарив в кармане платья белоснежный девичий платок, приложила к кровоточащему носу своего визави. − Какая нелепость родится, чтобы тут же быть убитой. Хотя все не так уж и плохо… Я вспомнила, как он прекрасен, этот жестокий мир…Умоляю, только сделай это нежно. В знак нашей взаимной привязанности.

[ Особняк ]

Отредактировано Лорана (2012-11-19 10:42:36)

[ Дом Веста, через центральную площадь, палаточный городок и весь город ]
1 число Высоких Приливов 1645 года, утро

– Мы с вами ещё увидимся? – Кричал ей вслед мужчина, с которым Ортензия сегодня проводила часы досуга на хмельном фестивале. Ничего такого, за что её могло осудить общество или муж. Милые беседы, смех, танцы.
Можно сказать: “Возможно…” Поселить в его душе пустые надежды. Соблазнительно повести плечами, качнуть бедрами… Только зачем?
– Нет. Прощайте.
– Скажите хотя бы ваше имя!
Женщина даже не обернулась и, махнув на прощанье рукой, скрылась в толпе. Ни к чему эти пустые знакомства. Они ей больше не интересны.
Наступало утро. Уильям, уехал по делам в Рахен. А Даррен, наверняка, либо где-то шлялся, либо видел десятый сон. Никто не стал бы её ругать за ночное отсутствие, тем более в такой всефатарийский праздник, но ночь заканчивалась и пора было возвращаться к насущным, обычным делам.
Путь Ортензии лежал от палаточного городка, к центральной площади, а дальше к дому. Она увидела сегодня все, что хотела и повеселилась так, как смогла себе позволить.
Скользя равнодушным взглядом по праздно шатающейся, полудохлой после бурной ночи публике, она невольно выудила, в хороводе чужих образов, знакомое лицо.
“Даррен…” – Этот факт скользнул в её ленно текущих, сонных мыслях и погас, чтобы тут же вспыхнуть с новой силой. – “Даррен?”
Ортензия ускорила шаг, силясь догнать негодного мальчишку, зачем-то нацепившего черный парик и вырядившегося как заправский городской бездельник как минимум из графской семьи. Но её опередила какая-то рыжая девчонка, с милой улыбкой и идиотическим выражением на кукольном лице остановившая пасынка. Она не могла их слышать, а парочка не могла увидеть её, спрятавшуюся за чьим-то болотного цвета шатром. И это позволило ей рассмотреть изменившегося Даррена во всей его красе.
Помимо иссия черных волос, выправки заправского аристократа в энном поколении и надменно-скучающего вида, он обзавелся шикарным, явно шитым на заказ костюмом, дорогими цацками на руках и несколькими годами возраста. Она даже сперва подумала, что это кто-то невозможно на него похожий. Но чем дольше она наблюдала, тем очевиднее становилось, что это именно Даррен. В движениях головы, в неуловимых жестах, в мимике и взгляде проглядывало то, на что она смотрела годами.
“Ах какой франт…” – Зло думала таррэ, украдкой наблюдая за их милой беседой. Девчонка смеялась, Даррен был серьезен и чертовски привлекателен в своей роли равнодушного повесы.
Неужели он выбрал такую маску только на карнавал? Он так уверенно держался роли, что в этом легко было усомниться.

Она все время держалась неподалеку, пока Даррен и рыжая шли по улицам Вильдана. Девчонка все время болтала. Он молчал.
Ортензия не слышала того, что происходило на складе, снова прячась в тени от посторонних глаз. И не понимала, что происходит. Но там определенно происходило что-то занятное. Пасынок собирался её… убить? Изнасиловать? Или это было по обоюдному согласию? Тело девушки безвольно обмякло в его руках и он уложил её на ящики. После чего перед любопытным взором Ортензии предстал настоящий Даррен. Её Даррен. Которому она отвешивала затрещины и вымещала свою злость за неудавшуюся жизнь. С белых волос мутными каплями стекала черная краска, оставляя темные разводы на исполосованной шрамами спине. Женщина охнула, прикрывая лицо. Вот к чему это привело. Он стал… убийцей? Преступником? Извращенцем?
− Мирель! − Звонко воскликнул Эгерт и Ортензия вздрогнула. Сперва показалось, что он позвал её.
Теперь она слышала, как тот разговаривал сам с собой и её охватывал все больший ужас и разочарование. Никто в этом не виноват, кроме неё. Она свела его с ума.
Хотя дальнейшее развеяло все страшные догадки как дым. Девушка ожила. Это какие то любовные игры с асфиксией?
Все это походило на плохой продуманный фарс. А мужчина в белых одеждах, материализовавшийся в воздухе, дополнил эту гротескную, сюрреалистичную картинку.
− Позвольте мне. Меня зовут Люций. Мне и моему богу этот юноша нужен живым. Не желаете представиться, леди?
Ох как бы она сейчас ему представилась. Всем им. Злость накрыла её с головой, даже затрудняя и без того неровное дыхание. Только бы не перевоплотиться. Тогда это воистину станет утром, когда все тайное становится явным.
− Не желаете объяснить, что здесь происходит? − Громогласно спросила она, упирая руки в боки, появившись из тени.
− Даррен? Ссскотина… сейчас же вытер кровавые сопли, собрал свои шмотки и домой. Или, клянусь, я поволоку тебя через весь город за шкирку. Вот значит, как ты проводишь бессонные ночи вне дома? Мы ещё об этом поговорим… Ты… − Она уперла указательный палец и гневный взгляд прямо рыжей в лоб. − Шалава, пошла вон отсюда. Ещё раз увижу рядом с ним – убъю.
Она не шутила и не лукавила. Все, что было ей дорого, Ортензия защищала как рассерженная львица. А Даррен, безусловно, не смотря на их частые воспитательные разногласия, за долгие годы стал ей дорог. Не настолько, чтобы вести себя как добрая мать, но… Позволить этой рыжей стерве приставать к Даррену она не могла.
Настала пора господина Люция в белых одеждах. Вот уж на кого она накричать не могла, так это на него. Цепкий взгляд отметил и статную фигуру лоддроу и его независимо-надменный вид. В общем-то, ей, наверное, не хотелось бы попусту тратить свое обаяние, но гены суккуба в таких случаях всегда брали верх и над злостью и над разумом.
− А вы, достопочтенный Люциус, позвольте объяснить, зачем вам и вашему богу нужен МОЙ пасынок. − Она склонила голову, напуская на себя томный, печальный вид. Взмахнула пушистыми ресницами. Дар очарования у суккубов в крови. И только подопечные Вивиан могут этому противостоять. − Это, кстати, можно сделать у нас дома. Вы проводите нас? Выпьем утренний чай и поболтаем. Ума не приложу, как сладить со вздорным мальчишкой, пока муж в отъезде. Ему ведь нет и 16-ти, а видите, уже девушек зажимает на грязных складах. А ваша компания, мне видится, только пойдет ему на пользу.
К Даррену она так и не притронулась. Не смогла. Только одарила взглядом, полным холодного презрения.
“Щенок…”
А рыжая уже скрылась с глаз. Что было весьма своевременно. Не хотелось при Люции таскать её за лохмы.

Женщина. Еще одна женщина.
− Не желаете объяснить, что здесь происходит? − Громогласно спросила она, упирая руки в боки, появившись из тени.
Вечный поднял равнодушные серебряные глаза на новое действующее лицо.
- Юноша не рассчитал силы на ритуал. Я собираюсь его вылечить. Точнее, попробовать вылечить, - поправил себя лоддроу.
Тело мальчишки отторгало его силу. Люций нахмурился. Это тревожный знак. Лекари, тем более лекари такого уровня, которым являлся он, были способны, как правило, соединять свою энергию с энергией любого существа, темного, светлого, паладина, слуги Тэйара. То, что Даррен оказался исключением, указывало на различия, более серьезные и глубокие, чем Меняющий Пути мог предположить.
Внезапно ему захотелось, чтобы Владыка послал за мальчишкой иную Длань, но он быстро задушил эту мысль – не ему оспаривать мудрость Акала.
Тем временем женщина, оказавшаяся, видимо, родственницей парня, начала его отчитывать. Внутри Люция шевельнулось неодобрение. Леди не должны использовать такие выражения, герцогское воспитание давало о себе знать.
− А вы, достопочтенный Люциус, позвольте объяснить, зачем вам и вашему богу нужен МОЙ пасынок, - изменился голос, изменился тон, изменилось ощущение, исходящее от незнакомки.
Суккуб, догадался лоддроу. Не было печали. На него из-за жречества, безумия, проклятия и общего равнодушия к женщинам чары действовали не с такой силой, как на остальных, но все же действовали. Спорить с суккубом он без необходимости не будет.
− Это, кстати, можно сделать у нас дома. Вы проводите нас? Выпьем утренний чай и поболтаем. Ума не приложу, как сладить со вздорным мальчишкой, пока муж в отъезде. Ему ведь нет и 16-ти, а видите, уже девушек зажимает на грязных складах. А ваша компания, мне видится, только пойдет ему на пользу.
- Я с удовольствием приму ваше предложение, - губы лоддроу сложились в улыбку, он легко поднялся с пола и светски поклонился даме, отметив новую информацию. - И сделаю все о меня зависящее, чтобы повлиять на Даррена насколько это возможно благотворно.
Парень тем временем попытался куда-то идти. Неудачно. Через несколько шагов он упал на колени и его вырвало водой и кровью.
Люций нахмурился.
- Я, к сожалению, не могу сейчас ничем помочь вашему пасынку, чтобы облегчить его состояние, - заговорил он, - у нас с ним на удивление несовместимая энергетика. Это можно попробовать обойти, но пока он в таком состоянии, я не рискну ставить эксперименты.
Лоддроу подошел к мальчишке, дождался, пока его закончит выворачивать, обхватил его за плечи и поставил на ноги, удерживая в вертикальном положении. Даррен был, по-первых, мелким, во-вторых, достаточно легким.
- В принципе, если он не сможет идти, я могу донести его. Нам далеко идти? Если да, то я позову своего гаррата.

[ Дом Уильяма Веста ]

[ Внешний рейд ]
Второе число месяца Звездного Инея. 1645 год. Вторая половина дня.

Ветер бился под крыльями. Серая хмарь низких облаков надежно скрывала миарана до последнего момента, когда он привычно спикировал на крышу склада, и сквозь дыру в крыше буквально рухнул в охапку древесных стружек, подломив передние ноги в коленях. Зверь мотнул головой, отшвырнув в сторону сверток с одеждой, и завалился на бок.
Трансформация была мучительной. Миаран забился в агонии. Отвратительное зрелище. Ощущения – не лучше. Какое-то время Даррен лежал неподвижно, судорожно хватая воздух, потом холод заставил подняться. Клацая зубами, он трясущимися руками развязал узел с одеждой, оделся, наспех пригладив растрепавшиеся, не в меру отросшие за последние месяцы волосы. Надо было бы смыть краску, но на складе было также холодно, как и за его стенами.
Даррен подошел к бочке, ударом кулака разбил тонкую корку льда, напился, жадно глотая ледяную воду, закашлялся, захлебнувшись, и обессилено сполз по стене. Какое-то время он сидел, закрыв глаза, прижавшись затылком к стене склада, пытаясь дышать спокойно и ровно, чтобы рвущая боль в груди, успокоилась, свернулась клубком и уснула до следующего приступа. Да, Тимми со временем мог бы стать неплохим целителем, но времени этого дожидаться ох, как долго.
Даррен вынул из внутреннего кармана два исписанных листка, еще раз прочел, рывком поднялся. Он сунул их в такую же, как и на «Куртизанке» плоскую деревянную коробку в старом, рассохшемся секретере, небрежно задвинул ящик. Прятать тоже нужно уметь. И лучше подобное среди подобного.
Этот склад много раз пытались ограбить, вскрывая проржавевшие замки и удивляясь отсутствию охранных заклинаний. Обнаружив его пустым, перерывали все в небольшой конторе наверху, выбив с хлипких петель скрипучую дверь. Но и здесь не было ничего, кроме пыли и старых конторских книг, последние записи в которых были трехлетней давности и принадлежали бывшему владельцу. Царящее здесь запустение не оставляло сомнений, что склад давно заброшен. Вот только имя Шейна Стюарта привлекало искателей легкой наживы вновь и вновь. Как нынче вышло с «Куртизанкой».
Мысли о погибшей шхуне заставили поморщиться. Даррен поднял перчатки, зажав их в ладони, изрезанной шрамами и толкнул дверь, не озаботившись тем, чтобы ее запереть. Он спустился по деревянной лестнице в просторное помещение старого склада. Здесь было сумрачно и тихо. Пахло морской водой, сыростью, и грязью портовых улиц. Тимми был прав. Следовало найти себе иное пристанище. С наступлением холодов утес Ротгера переставал быть удобным убежищем.

[ Замок «Анактелион». Коридоры ]

Отредактировано Даррен (2013-01-20 15:25:03)