С 15 века все большее влияние на развитие западноевропейского этикета оказывал чрезвычайно усложнившийся церемониал королевских дворов. Сначала определенное влияние оказывали испанские и бургундские ритуалы, затем с развитием абсолютизма главную роль начала играть Франция.

В это время появляются многочисленные пособия по этикету, который становится настолько сложным, что при дворах появляется специальная должность церемониймейстера, следившего за выполнением всех его тонкостей и строжайшим образом регламентировавшего всю дворцовую жизнь. Члены семьи монарха и придворные должны были в определенный час вставать, точно указывалось, кто должен был присутствовать при одевании монарха, подавать предметы его туалета, сопровождать его во время прогулки и т. д. Было точно определено, как проходили церемонии аудиенции, торжественных выходов, прогулок, обедов, балов.

Например, при бургундском дворе герцог два-три раза в неделю давал публичные аудиенции, где каждый мог вручить ему прошение. Все придворные должны были присутствовать, размещаясь согласно рангу по обе стороны трона, а подле него находились коленопреклоненные чиновники, читавшие и рассматривавшие прошения.

Пышные обряды сопровождали рождение, брак и смерть при королевском дворе. Чем выше ранг, тем более сложным был ритуал. Например, королева Франции в течение года не покидала покоев, где ей сообщили о смерти супруга, а для принцесс этот срок ограничивался шестью неделями. Покои были занавешены и убраны черным, и принцесса, одетая в траур, должна была провести эти шесть недель в постели. Покои для пребывания знатной дамы после родов убирались зеленым шелком, причем все предметы в этих комнатах служили определенным церемониальным целям.

Право первенства

Право первенства в придворном этикете приобретает определяющий характер. Вопрос преимущества кого-либо зачастую становится вопросом жизни и смерти, так как непростительным оскорблением считалось занятие, хотя бы и нечаянное, чужого места или вход в комнату раньше персоны более высокого ранга. Имело значение, кто на чем сидит, кто оказывает ту или иную услугу королю. Придворный или посол иностранного государства, удостоенный лучшего места, считался занимавшим более высокий ранг, что приводило даже к международным конфликтам, так как посол, чью карету на королевской прогулке обогнала карета другого, мог счесть это унижением своей страны и ее двора. Поэтому все поведенческие нормы были тщательно формализованы. При бургундском дворе было точно предписано, каким именно придворным дамам можно было ходить рука об руку и должна ли (и каким именно образом) одна другую поощрять к подобной близости. Известны случаи, когда строгое соблюдение этикета приводило к принесению в жертву человеческих жизней. При испанском дворе Филиппа II королева однажды упала с коня, застряв ногой в стремени. Конь поволок королеву за собой, но никто не рискнул помочь ей, чтобы не оскорбить ее величество прикосновением к ее ноге. Когда двое придворных все же решились спасти полумертвую королеву, то они поспешили немедленно скрыться от гнева короля за грубое нарушение правил этикета.

Этикет при французском дворе 17 века

Эта система достигла своего апогея в 17 веке при дворе Людовика XIV, где стараниями «короля-солнца» была ритуализирована каждая мелочь. Церемонии того времени возносили короля до уровня недоступного божества. Утром, при пробуждении короля, на него надевали халат главный хранитель опочивальни и несколько придворных, причем было расписано не только то, кто какую именно оказывал услугу, но и их движения. Затем двери опочивальни открывались, и короля могли лицезреть придворные высших рангов, склонившиеся в глубоком поклоне. Король произносил молитву и выходил в другую комнату, где одевался, при этом ему вновь прислуживали представители высшей знати, в то время как основные придворные, имеющие на это право, лицезрели этот процесс, стоя в отдалении в почтительном молчании. Затем король удалялся в часовню во главе процессии, а на его пути рядами стояли сановники, не удостоенные аудиенции, повторяя свои прошения в надежде, что проходя мимо, Людовик XIV услышит их и даже, может быть, произнесет: «Я подумаю об этом». Во время королевской трапезы все придворные должны были стоять, соблюдая полнейшую тишину. Король восседал в кресле. Королева и принцы, если они присутствовали, имели право сидеть на стульях, а другие члены королевской семьи - на табуретах. Король мог оказать величайшую честь знатной даме, позволив ей сесть на табурет; у мужчин такой привилегии не было, но все они стремились к ней ради своих жен.

Понятно, что в таких условиях принципиальное значение придавалось вопросам первенства, и никто уже не уступал, как в средние века, своих привилегий и прав другому. Тот, кто удостаивался особой чести (например, нести свечу в королевской опочивальне), мог получить дополнительные социальные и, что не менее важно, материальные преимущества перед другими.

Чины, милости, деньги, поместья - все добывалось именно при дворе, в толпе придворных, подчиненной этой строжайшей иерархии. Придворные были вынуждены ежедневно проводить стоя долгие часы ожидания, терпеть скуку королевской трапезы и унизительные обязанности прислуги для того, чтобы быть замеченными королем. Годы, проведенные подобным образом, оказывали пагубное влияние на их характер и интеллект, но приносили ощутимые материальные выгоды.

Требования к придворным

Очевидно, что придворные обязательства требовали от дворянина определенных качеств. Сохранились руководства по поведению того времени, из которых одним из самых известных является сочинение графа Кастильоне «Придворный». Согласно ему придворный должен быть любезен и внимателен, избегать сплетен, злоязычия и лжи. Его манеры должны были выглядеть естественными без неловкости, он обязан был хорошо говорить на нескольких языках, уметь играть в карты, не обращать внимания на денежные потери, петь, рисовать, танцевать, играть на музыкальных инструментах, практиковать модные в то время виды спорта, но отнюдь не игры простонародья. На войне ему рекомендовалось избегать ненужного риска, если он находился вне поля командира. Вежливость его должна была возрастать в зависимости от ранга собеседника, а по отношению к королю его манеры должны были напоминать поведение слуги перед господином. Понятно, что не все из этих норм осуществлялись на практике, но правила поведения по отношению к королю необходимо было соблюдать неукоснительно.

Общие правила поведения на балу

   Молодой человек, как и девушка, принимая приглашение на бал, берет вместе с тем на себя обязательство танцевать. В случае недостатка в кавалерах или дамах обязанность танцевать падает на каждого. Выказывать неудовольствие или дать заметить, что танцуешь по необходимости, крайне неприлично. Напротив, тот, кто хочет сделаться любимцем общества, должен всей душой предаться удовольствию и танцевать с любым партнером.

   На балу ни на минуту не забывайте, что выражение лица должно быть веселым и любезным. Унылое или злое лицо на балу – то же, что пляска на поминках.

   При прибытии на бал с опозданием сначала нужно приветствовать хозяев, а лишь затем заводить разговоры со знакомыми (последних можно приветствовать кивком головы).

На танцы можно приглашать заранее (в том числе и на балу). Однако на бал учтиво приезжать, обещав заранее не более трех танцев

   Главный в танцевальном зале – распорядитель бала. Его нужно слушаться беспрекословно, не спорить с ним и не устраивать скандалов. Распорядитель отвечает за порядок в зале.

Кавалеры должны ухаживать за дамами, приносить им прохладительные напитки и всячески развлекать. Разговоры должны происходить негромко и не затрагивать сложных или серьезных тем. Следует избегать любых проявлений шутовства. Кавалеры, которые находят удовольствие в том, чтобы вызывать смех в свой адрес, достойны сожаления.

Споры и размолвки, возникающие между кавалерами, должны улаживаться за пределами бальной залы.

   Дамам не следует злословить, напротив, надо вести себя приятно, мило и доброжелательно. Кроме того, дамам следует избегать любых проявлений дурного юмора, который может вызвать неодобрение. Самый главный враг дамы на балу – это ревность, которая заметна всегда. Дамам следует передвигаться мягко и бесшумно как дома, так и в обществе, и оставлять впечатление мягких шагов феи.

   Громкий смех, шумная ссора, грубые слова, нескромные взгляды, в общем, все, что расходится с законами красоты, должно быть избегнуто с особым тщанием. Поведение дамы по отношению к кавалеру должно быть всегда размеренным и скромным, но дамы не должны отказывать кавалерам, пригласившим их на танец, – признание, достойное любого внимания.

   Вообще на балу следует держать себя скромно, танцевать грациозно и соблюдать приличия; прыгать, ломаться, принимать жеманные позы значило бы выставить себя в глазах одних предметом, достойным осмеяния, а в глазах других – предметом, достойным жалости.

  Приглашение на танец (ангажемент)

    Кавалер, приглашающий даму на танец, подходит к ней и, изящно поклонившись, делает приглашение в самой вежливой и деликатной форме: «Позвольте мне иметь удовольствие пригласить Вас на [танец]«. Если же приглашаемая хорошо Вам знакома, то просто: «Не откажите мне в удовольствии танцевать с Вами». Также возможно, чтобы пригласить понравившуюся даму, подойти к ней, сделать поклон и подать правую руку (говорить что-либо при этом не обязательно). Дама, принимая приглашение, подает кавалеру левую руку.

   Если поклон кавалера приняла на свой счет не та, которую он хотел пригласить, то хорошо воспитанный кавалер ни в коем случае не показывает своего разочарования, а соблюдает правила приличия и винит в неловкости прежде всего самого себя, а лучше выходит из положения с юмором.

   Неприлично приглашать даму, которой Вы не представлены. Для этого лучше всего либо найти человека, который согласится Вас представить, либо в крайнем случае представиться самостоятельно.

   На балу-маскараде маска имеет право приглашать незнакомых, остальные могут приглашать только знакомых.

   Если дама не одна, а в компании спутника или друзей, нужно, исходя из общих норм поведения, сначала извиниться за прерванную беседу, при необходимости спросить согласия спутника, а потом приглашать даму на танец.

    Кавалеру рекомендовалось делать приглашение в виде комплимента: «Вы так прекрасны сегодня, что любоваться Вами – одно удовольствие. Надеюсь, Вы подарите мне счастье любоваться Вами в мазурке?».

   Настоятельно рекомендуется, придя на вечер с дамой, станцевать с ней допустимое число танцев (обычно – 3). Верхом бестактности было бы танцевать все время с другими. Не удивляйтесь, если к концу вечера она предпочтет, чтобы домой ее проводил кто-то другой.

   Однако неприлично танцевать много с одним и тем же партнером. С партнером, не являющимся женихом/невестой, можно танцевать не более трех танцев за вечер, а также нельзя танцевать два танца подряд.

   Когда кавалер приглашает даму, то она в знак согласия наклоняет голову, говоря: «с удовольствием», «хорошо», в случае несогласия даме также дозволительно промолчать и ответить на приглашение кавалера лишь жестом, или: «сожалею, я уже обещала», или: «я уже танцую». Но при этом дама может предложить кавалеру другой танец на свой выбор или выбор кавалера. Настаивать на приглашении или выяснять причины отказа неэтично и глупо. Разумно будет очень вежливо поклониться и без всяких комментариев отойти, не выражая при этом своего неудовольствия.

   Приглашение на танец можно отклонить, если:

- танец уже обещан;
-  дама уже танцевала с этим кавалером три танца за вечер или предыдущий танец;
-  дама хочет пропустить танец – не танцевать, а отдохнуть;
- приглашающий кавалер без перчаток.

   В любом другом случае дама была обязана принять приглашение. Если она отказывала без причины, она не имела право участвовать в этом танце вообще.

   Если дама нечаянно забыла, что дала слово, и в то время, как она идет танцевать с другим кавалером, является первый, то ей следует извиниться. Чтобы выйти из этого неприятного положения, лучше всего совсем отказаться от танца или предложить первому кавалеру танцевать с ней другой танец.

   Но кавалеру пригласить даму и забыть потом об этом не только самая непростительная невежливость, но просто грубость; в подобном случае он совершенно справедливо навлекает на себя гнев приглашенной им дамы и всего общества.

   В ситуации, когда Вашу спутницу пригласил на танец Ваш знакомый, галантным будет пригласить его даму, чтобы она не осталась в одиночестве.

   Наконец, пригласив даму, галантно проводите ее к избранному Вами месту в зале и слегка поклонитесь ей, поскольку музыка многих танцев не позволит вам успеть это сделать.

Правила поведения во время танца

   Дама должна строго наблюдать, чтобы кавалер был у нее с левой стороны, как во время танцев, так и идя с ней по зале. Ни дамы, ни кавалеры во время бала перчаток не снимают, а тем более без перчаток не танцуют.

   Дама легко кладет левую руку мужчине немного ниже плеча. Смотря по моде, в этой же руке держат веер и нарядный носовой платок или же платок прячут, а веер вешают на цепочке, шнурке или ленте, прикрепленных к поясу. Назначение веера – навевать на себя прохладу; прикрываться же им, чтобы было удобнее говорить и смеяться с кавалером, неприлично. Молодые, очень живые дамы должны еще заметить себе, что не годится терять цветы из волос или с платья и куски самого платья и его отделки. Это всегда указывает на несдержанные, резкие движения и недостаток аккуратности и скромности.

   Во время парадных танцев (полонеза, менуэта) вставать следует только позади уже стоящих пар. Это правило не относится к распорядителю бала. Оптимальное расстояние между парами – не менее метра. Если пар встает слишком много, стоит встать в стороне, образовав иную линию. Если в зале свободно, кавалеру следует вести даму на танец впереди себя, если же тесно – идти впереди самому, чтобы теснота не доставляла неудобств избраннице. Не нужно слишком близко подходить к танцующим, избегайте столкновений. Если же столкновение произошло, стоит извиниться и проявить внимание. Вежливым считается перед началом танца еще раз поклониться своему партнеру. Вообще, танец обычно начинается с поклона кавалера и ответного реверанса дамы.

В танце даму ведет кавалер, и все ошибки он должен принимать на свой счет; если пара случайно задела другую пару, то извиняется кавалер, ведь он ведущий.

   Во время танца кавалер и дама не должны быть слишком далеко друг от друга, но и не нужно прижиматься друг к другу. Танцуя с дамой, одетой в декольтированное платье, кавалер не может позволить себе держать ее за обнаженные плечи или спину.

   Танцующий кавалер никогда не смотрит себе под ноги, даже чтобы удостовериться, что он правильно выполняет все шаги. Кавалеру следует держаться прямо, с достоинством.

Даме также надлежит танцевать с поднятым взглядом, лишь изредка позволяя себе бросить короткий взгляд на пол. Однако никто не может запретить танцующей даме стрелять взглядом в приглянувшегося кавалера!

   Как считается неприличным говорить без умолку над ухом своей дамы во время танца, так точно было бы неучтиво не сказать ей нескольких слов. Беседа между дамой и кавалером должна быть исключительно любезной и приятной. Говорить банальности, обсуждать других гостей бала – дурной тон.

   В танце, имеющем строгую последовательность фигур, следите за предыдущими парами, особенно за первой, и не делайте ничего раньше них.

   Во время танцев свободного перемещения, например, венского вальса, не спешите встать сразу в пару, сначала дождитесь музыки и поклонитесь под нее, благо музыка здесь позволяет это. Во время танцев двигайтесь вместе со всеми, старайтесь не смещаться, либо двигаться по обычной линии танца, во внешнем кругу. Если Вы танцуете более или менее на месте или по какой-то причине сбились, то лучше отойти в центр зала, но не вовне, и тем более, не оставаться на линии танца.

   По окончании танца кавалер кланяется своей даме и сопровождает ее на то место, откуда он ее пригласил, либо туда, куда пожелает дама, попутно благодаря ее за честь, которую она оказала, танцуя с ним в паре.

   Все пары, по-видимому, исполняют одни и те же движения, но внимательному наблюдателю можно при этом найти в них массу черт, служащих верной характеристике не только каждой отдельной пары, но и личности. По гармоническим движениям отдельной пары, которая как будто представляет из себя одно, часто можно безошибочно заключать о существующей между лицами симпатии. Грациозные, легкие, будто парящие движения молодой девушки всегда привлекательны; над несовершенствами же движений всегда позволяют себе подсмеиваться, вовсе не принимая при этом в соображение, что причиной часто бывает кавалер.

   Действительно, задача последнего в танцах гораздо тяжелее и важнее, чем дамы. Он должен уметь настолько хорошо танцевать, чтобы быть в состоянии прикрыть маленькие неловкости своей дамы. Поэтому молодому человеку следует заботиться о том, чтобы уметь хорошо танцевать; тогда он может быть уверенным, что отказа не получит; напротив, его будут всюду охотно встречать и приглашать на балы.
в начало

Балы в 19 веке

   Балы в 19 веке были излюбленным развлечением публики – как великосветской, так и мещанской, и даже крестьянской. Балы давали все – соразмерно со своими средствами и возможностями. К княгине Зинаиде Юсуповой съезжался весь Петербург, к мещанскому семейству собирались только сослуживцы, но и то, и другое называлось балом. Бал был очень дорогим удовольствием для принимающей стороны. «Давал три бала ежегодно и промотался наконец» – говорится об отце Онегина. Но не буду вдаваться в финансово-экономические подробности. Интереснее говорить о том, что было на балах.

   Любой бал начинался с приглашения. «Бывало, он еще в постели, ему записочки несут» Пушкина, несколько неточно отражает ситуацию: приглашения на бал не могли посылаться в день бала – адресаты должны были получить их за три недели, и составить ответ – будут или нет. Приглашения были очень лаконичны, например: «Князь Потемкин просит сделать ему честь, пожаловать в маскерад, сего февраля 8 дня 1779 года в Аничков дом в 6 часов». Впрочем, вся остальная информация была излишня – все и так знали прочие бальные условности.

   Незыблем был распорядок бала. Гости начинали съезжаться после шести или девяти вечера, некоторые приезжали к десяти или к полуночи. После приезда гостей, которых обязан был встречать хозяин, бал открывался торжественным полонезом, танцем-шествием, в котором должны были принять участие все приглашенные, даже если потом они весь вечер и всю ночь просиживали за карточными столами. Во второй половине 19 века полонез иногда исполняли в конце бала, тогда начинались танцы с вальса. Далее чередовались вальсы, польки, кадрили, мазурки. В середине бала был обед, на который каждый кавалер провожал даму. Если кавалер приехал на бал без дамы, хозяйка бала могла попросить его проводить на бал даму (например, приехавшую с четой родственников и не сопровождавшуюся поэтому кавалером). Когда пара садилась за стол, они снимали перчатки и покрывали колени салфеткой. Перед тем, как встать из-за стола, перчатки одевались вновь, салфетки оставлялись на спинках стульев. Далее вновь продолжались танцы. Бал обычно заканчивался многочасовым котильоном, в конце 19 века иногда заменявшимся странным танцем под названием кадриль-монстр.

   С вальса только начинался бал, а за ним шли другие танцы, в частности, танцевали венгерку, краковяк, падепатинер, падеспань, падекатр... На балах существовал определенный танцевальный порядок, и все знают, что за так называемыми мелкими танцами пойдет первая кадриль, затем, следуя распорядку, вторая, третья. После четвертой кадрили и мелких танцев, как правило, шла мазурка. Это уже особый танец. Он, как и кадриль, у всех дам заранее был расписан, и каждый кавалер, каждая дама знали, когда и с кем они танцуют. Следует отметить, что среди всех танцев мазурка и котильон являлись наиболее «важными» приглашениями на балу, по той причине, что после мазурки кавалер вел даму к столу на ужин, где можно было пообщаться, пофлиртовать и даже признаться в любви. Ужинали все в боковых гостиных, за небольшими столиками. За каждым столиком гости собирались своей компанией. Кроме того, на балах всегда был открыт буфет с разными яствами, шампанским и прочими горячительными и прохладительными напитками.

   В обязанности кавалеров, входило, чтобы у дам было все, что они пожелают. При этом кавалер должен развлекать дам и вести с ними светскую беседу. За ужином гости говорили о многом: о музыке, театре, последних новостях из светской хроники, кто на ком женится или за кого выходит замуж... После ужина всегда танцевали котильон. К нему выносили большие короба с цветами. Кавалеры разбирали букеты и подносили их своим дамам. После всего этого дирижер бала и его помощники на шпагах вносили множество разноцветных лент (перевязей), а также узких и коротких ленточек с бубенцами на концах. Кавалеры, разобрав ленты, подносили их своим избранницам, и те надевали через плечо одну ленту на другую. Причем узкие короткие ленточки с бубенчиками мужчины привязывали дамам к рукам, начиная от кисти рук до локтей. «Это было, скажу вам, премилое занятие. Склоняешься к нежной ручке дамы, к ее благоухающему телу и вдыхаешь аромат чарующих французских духов...»

   На бал люди приходили одетыми парадно. Кавалеры – во фраке, смокинге или костюме (в зависимости от десятилетия), белой рубашке и обязательно в белых перчатках. Причем в руководствах дама имеет право отказать кавалеру без перчаток, и для кавалера лучше прийти на бал в черных перчатках, чем без перчаток вообще. К лацкану фрака прикреплялась бутоньерка. Военные приходили в мундирах. Костюмы кавалеров мало зависели от моды и их рекомендовалось шить в классических формах, чтобы одеяния прослужили дольше. На бал кавалеры приходили в ботинках, и только военные могли позволить себе сапоги, но без шпор.

   Дамы и девушки одевались в платья по последнему писку моды, каждое из которых создавалось на 1-2 бала. Дамы могли выбирать любой цвет для платья (если он не был оговорен особо – например, в 24 января 1888 г. в С.-Петербурге проводился изумрудный бал, на котором все присутствующие были одеты в соответствующий цвет), для девушек платья шились белого цвета или пастельных тонов – голубого, розового, айвори. К платью подбирались перчатки в тон платья или белые (надевать кольца поверх перчаток считалось безвкусным). Дамы могли украсить себя головным убором – например, беретом. Девушкам рекомендовалась скромная прическа. В любом случае, шея должна была быть открыта. Украшения дам могли быть любыми – главное, чтобы они были подобраны со вкусом. Девушкам следовало появляться на балах с минимальным количеством украшений – подвеска на шее, скромный браслетик.

   Покрой бальных платьев зависел от моды, но одно оставалось в нем неизменным – открытые шея и плечи. При таком покрое платья ни дама, ни девушка не могли появиться в свете без ювелирных украшений по шее – цепочки с кулоном, колье – что-либо было надето обязательно. Феликс Юсупов в своих воспоминаниях описывает такой случай: его родители, граф Сумароков-Эльстон и княгиня Юсупова, пошли на представление в Мариинский театр. В антракте в их ложу зашла фрейлина императрицы Марии Федоровны и попросила княгиню снять фамильный бриллиант, висевший на шее Зинаиды Юсуповой, т. к. императрица в тот день не украсила себя бриллиантом такой величины. Княгиня немедленно исполнила это, но, т. к. другого украшения на шею у нее не было, супружеская пара вынуждена была покинуть театр.

   Кроме того, в 1820-1830-х гг. даме и девушке было неприлично появляться в свете без букета цветов: его носили в руках, в волосах, прикрепляли к платью на талии или на груди. Обязательным атрибутом был веер. Его можно было оставить в бальной зале на своем месте, можно было во время танца держать в левой руке (которая лежит на плече партнера). Мелочи складывали в сумочку (ридикюль), которую также оставляли на своем месте.

   Приезжали на бал, как правило, с небольшим опозданием. Первых гостей хозяин встречал, опоздавшие присоединялись к танцующим порой даже без объявления персон. На бал дамы брали с собой небольшие книжечки, чтобы записывать последовательность танцев, ближе к концу века эти книжечки стали выдавать на балах.

   Кроме танцев и обеда на балах гости развлекались играми: спокойными, такими как карты, веселыми и подвижными – например, фантами. Разъезжались часто по утру: «Полусонный в постелю с бала едет он: а Петербург неугомонный уж барабаном пробужден».

   В течение месяца после бала гости должны были нанести хозяевам визит вежливости.

 
   Существовала  загадочная штучка – совершенно забытый сейчас зажим для бальных платьев. Маленькое приспособление, дамская хитрость, позволявшая одним элегантным движением подхватить развевающийся трен, чтобы он не мешал грациозным турам вальса. Впрочем, с помощью подобного устройства, которое называлось «паж», подбирали юбку не только на балу, но и выходя на улицу. Одинаково неприличным считалось как «светить» оборками нижних юбок при неосторожно задранном подоле, так и «подметать улицу хвостом» – это себе могли позволить разве что «уличные девицы».

Придворный этикет в Испании был настолько строг, что, кроме определённых дней, кабальеро не мог говорить со своей возлюбленной иначе, как издали и жестами. Изъясняться таинственными знаками было достаточно неудобно, а иногда и опасно, и находчивые дамы нашли весьма изящное решение: они приспособили для этой цели веер- непременный аксессуар костюма жительниц жарких стран. Так сложился целый язык, понятный только посвящённым.

Язык веера имел много вариаций в зависимости от общественного круга и даже города.

В европейских странах веер носили подвешенным на шелковой петле на правом запястье, а в Испании – и на правой и на левой руке; от этого значение изменялось. Положение в правой руке имело более смелое, положительное значение; в левой – “специальное”, адресованное тайному зрителю, оно должно было привлечь внимание.

Классическая форма веера из деревянных или часто костяных пластинок, соединенных штифтом и часто обтянутых бумагой или тканью, раскрываемая полушарием была изобретена в Китае и получила распространение в Европе в XVI веке. Первоначально веер был атрибутом благородной дамы или даже светского юноши. Эпоха барокко вводит моду на разрисованные веера с зеркальцем посередине, обрамленные страусиными или павлиньими перьями.
Для второй половины XVII и XVIII вв. характерна значимость веера, как предмета изысканного быта и костюма. В это время и появляется “язык вееров”, особый секретный код кавалеров и дам (как язык мушек, язык цветов и прочие “языки” – характерная примета времени). Невзначай переложенный из одной руки в другую веер мог решить судьбу возлюбленного, высказать желание, назначить свидание, причем, с указанием точного времени и места. Культура этого времени с ее румянами, белилами, мушками и т.п. была вообще наполнена некими секретными кодами, поражала своей хрупкостью, эфемерностью, многосмысленностью и иллюзиями.
Язык веера, появившийся во Франции в эпоху Людовиков (хотя некоторые считают, что он пришел из Испании), а потом перекочевавший вместе с веером и в Россию, сложен ныне для понимания. Он дошел до нас, в основном, в виде противоречивых описаний, не подкрепленных иллюстрациями. Человеком своего времени он “читался” в процессе разговора, по перемене положения веера, движению руки, по количеству открывшихся и мгновенно закрывшихся отдельных “листиков”. Хотя веер находился в руках женщины, знать все тонкости тайного языка должен был мужчина, которому адресовались послания.
Именно с веером изображали дам на протяжении всего XVIII столетия. На портретах он обычно закрыт, находится в правой руке и повернут в сторону собеседника (зрителя). Такое положение означает любовь и расположение, но послание не имеет конкретного адресата. “Молчание” вееров на портретах XVIII века не случайно. Заказной портрет предназначался для потомков и должен был рассказать о сословном достоинстве предка, но не раскрывать амурных тайн молодости бабушек и прабабушек.
На Портрете дамы в синем платье неизвестного художника из Останкинского дворца-музея изображен “говорящий” веер – действительно большая редкость. На портрете дама держит веер левой рукой лицевой стороной к зрителю, и при этом три “листка” веера раскрыты. Этот жест может означать: “Вы страдаете – я вам сочувствую”. Необычное положение веера на этом портрете заставляет предположить, что он заказан и исполнен людьми с провинциальными представлениями о столичной моде или принадлежит кисти иноземного живописца.
Веер был непременным атрибутом дамского кокетства. Поэтому в русском языке появилось выражение “махаться” – в значении кокетничать. Возраст, с которого можно было “махаться” наступал довольно рано – в 13-14 лет.
В 1911 году в Москве вышел сборник правил хорошего тона, в котором несколько страниц посвящено искусству владения веером: “Хороший тон. Сборник правил, наставлений и советов, как следует вести себя в разных случаях домашней и общественной жизни”, составленный “по лучшим русским и иностранным источникам А. Комильфо”. В этом сборнике рассказано о значениях цвета веера и о знаменитом “языке веера”.

Эмоциональный фон:
— “Расположение, симпатия, любовь” – подать человеку веер верхним концом.
— “Презрение” – подать веер нижним концом (ручкой вперёд).
— “Сомнение” – закрывающийся веер.
— “Отрицание” – закрытый.
— “Скромность, неуверенность” – веер, раскрытый менее чем на четверть.
— “Одобрение” - раскрывающийся веер.
— “Безоговорочная всеобъемлющая любовь” – полностью раскрытый веер.
— “Волнение от известий” – резкие быстрые взмахи.
— “Ожидание” – похлопывание чуть раскрытым веером по раскрытой ладони.
— “Нерешительность” – прикрывание половины лица и глаза веером, раскрытым на треть.
— “Кокетство” – прикрытый подбородок и часть щеки с одновременным наклоном головы и улыбкой.
— “Поощрение” – замедленное помахивание веером раскрытым на “S” (поощрение, “я готова, жду” – замедленные помахивания веером раскрытым на ?)
— “Благодарность” – раскрывающийся веер с одновременным наклоном головы.
— “Невозможность” – полураскрытый, опущенный вниз веер.

Цветовое значение:
— Белый – невинность;
— Чёрный с белым – нарушенный мир;
— Чёрный – печаль;
— Розовый с голубым – любовь и верность;
— Красный – радость, счастье;
— Вышитый золотом – богатство;
— Жёлтый - отказ;
— Шитый серебром – скромность;
— Зелёный - надежда;
— Убранный блёстками – твёрдость и доверие.
— Голубой – постоянство, верность;
— Коричневый – недолговременное счастье;

Фразы:
— “Да” - приложить веер левой рукой к правой щеке.
— “Нет” – приложить открытый веер правой рукой к левой щеке.
— “Я вас люблю” – правой рукой указать закрытым веером на сердце.
— “Я вас не люблю” – сделать закрытым веером движение.
— “Мои мысли всегда с вами” – наполовину открыть веер и несколько раз легко провести им по лбу.
— “Я к вам не чувствую приязни” – открыть и закрыть веер, держа его перед ртом.
— “Я приду” – держа веер левой стороной перед тем, с кем идёт разговор, прижать веер к груди и затем быстро махнуть в сторону собеседника.
— “Я не приду” – держать левую сторону открытого веера перед тем, с кем идёт разговор.
— “Не приходите сегодня” – провести закрытым веером по наружной стороне руки.
— “Приходите, я буду довольна” – держа открытый веер в правой руке, медленно сложить его в ладонь левой руки
— “Будьте осторожны, за нами следят” – открытым веером дотронуться до левого уха.
— “Молчите, нас подслушивают” – дотронуться закрытым веером до губ.
— “Я хочу с вами танцевать” – открытым веером махнуть несколько раз к себе.
— “Вы меня огорчили” – быстро закрыть веер и держать его между сложенными руками.
— “Следуйте за мной” – похлопывание по ноге сбоку.
— “Я готова следовать за вами” – похлопывание по ноге спереди.
— “Отойдите, уступите дорогу!” – сложенный веер, направленный на мужчину.
— “Убирайтесь прочь! Вон!” – резкий жест сложенным веером рукоятью вперёд.
– “Ты мой идеал“ – дотронуться открытым веером до губ и сердца.
– “Я тебя люблю“ – правой рукой указать закрытым веером на сердце.
– “Мои мысли всегда с тобою“ – наполовину открыть веер и провести им несколько раз по лбу.
– “Верить ли вашим словам?“ – закрытый веер держать у левого локтя.
– “Мои слова не должны быть переданы другим“ – правой рукой держать открытый веер и прикрыть им левую руку.
– “Твои слова умны“ - приложить закрытый веер ко лбу.
– “Хочешь меня выслушать?“ – открыть и закрыть веер.
– “Выскажись яснее“ – наклонить голову, рассматривая закрытый веер.
– “Не приходи поздно“ – правую сторону открытого веера держать перед тем, с кем ведется разговор, а затем быстро закрыть его.
– “Я жду ответа“ – ударить веером по ладони.
– “Я буду исполнять твои желания“ – открыть веер правой рукой и снова закрыть.
– “Мужайся!“ – открытый веер приложить к груди.
– “Делай как я хочу“ – закрытый веер держать посередине.
– “Ты меня огорчил“ – быстро закрыть веер и держать его между сложенными руками.
– “Прости меня“ – сложить руки под открытым веером.
– “Я хочу с тобой танцевать“ – открытым веером махнуть несколько раз к себе, т.е. поманить.
– “Я сделалась недоверчива“ – барабанить закрытым веером по ладони левой руки.

Если собеседник, пользующийся особым расположением, просит веер, то следует подавать его верхним концом, что означает симпатию, любовь, для выражения презрения веер подается ручкой, т, е. нижним концом.

В средневековье использовался транспорт трех видов — сухопутный, речной и морской, причем водными путями перевозилась львиная доля всех товаров. Что же касается сухопутного транспорта, то серьезным препятствием для его развития являлось отсутствие хороших дорог. Лучшими из них были старые римские, с твердым покрытием, сохранявшиеся на протяжении многих столетий (часть из них дошла до наших дней).

Наиболее густая сеть их существовала в Италии и Галлии (здесь важнейшими центрами были Реймс и Лион); меньше их было в Испании и Британии. Эта дорожная сеть создавалась главным образом из военно-стратегических соображений; торговые мотивы учитывались гораздо меньше, что стало сказываться в развитом средневековье, когда возникла масса новых торговых центров и старая дорожная сеть окончательно пришла в противоречие с потребностями торговли.

Поэтому даже в Италии, стране, наиболее богатой римскими дорогами, в XII-XIII вв. происходит «дорожная революция»: возникает много новых путей сообщения, маршруты которых больше отвечают потребностям торговых связей. В XIII—-XIV вв. этот процесс свойствен и другим странам Западной Европы. Однако новые дороги были, как правило, грунтовыми немощеными, часто представляли собой просто наезженные проселки и даже тропы, практически непроходимые из-за грязи большую часть года. Путешествовать по ним приходилось верхом, товары же перевозились во вьюках.

Вьючный транспорт доминировал почти до конца развитого средневековья, лишь изредка использовались для перевозки телеги, причем запряженные не лошадьми, а волами. Из-за этого транспортировка товаров растягивалась на долгий срок и нередко перевоз товара из Флоренции в Париж отнимал два-три месяца (налегке это расстояние преодолевали в две-три недели).

Другим препятствием на пути сухопутной торговли были политические обстоятельства: необеспеченность на дорогах, произвол местных феодалов, многочисленные таможенные заставы (так, например, на Рейнском сухопутном пути в XIV в. было 64 заставы). Все это делало сухопутную торговлю крайне невыгодной и даже рискованной; не случайно образ средневекового купца ассоциируется с образом воина. Сухопутным путем предпочитали перевозить (там, где был выбор) мелкие, но ценные товары (ткани, пряности, дорогие поделки и т. п.). Основная же масса товаров шла по рекам.

Речной транспорт был более удобным, дешевым и безопасным. Причем в средневековье использовались не только крупные реки, но и маленькие речки и даже речушки, по нашим теперешним представлениям совершенно не судоходные. Транспортировка грузов велась в баржах и на других суднах самого разного размера, вплоть до простых лодок; их тянули впряженные в бечеву лошади. Иногда судна достигали и больших размеров; такими были, например, рейнские и мозельские лихтеры для перевозки австрийской руды грузоподъемностью в несколько сот тонн. Речная сеть охватывала всю территорию Европы, но переход из бассейна одной крупной реки в другую представлял большие трудности.

Для преодоления этого уже с XI в. стали строить каналы, сначала в Ломбардии и Южной Франции, затем в Нидерландах, Германии и других странах. Таким путем были соединены Милан с Павией, Любек с Эльбой (т. е. с Гамбургом) и многие другие центры, лежащие в бассейнах разных рек. В Милане, например, в 1257 г. был закончен строившийся более 80 лет Навильо Гранде, судоходный канал длиной более 50 км, соединивший город с Тичино; в середине XV в. — канал к Адде, протяжением свыше 80 км. В XIV в. были проложены многочисленные каналы в Новарезе и Ломеллине.

Техника проведения каналов достигла значительного уровня; так, в XV в. уже практикуются камерные шлюзы. Однако чаще всего при переходе из одной речной системы в другую приходилось использовать сухопутный транспорт, что намного усложняло транспортировку грузов. Именно такой комбинированный путь (реки-суша) был наиболее распространенным в средние века, и чем дальше была дорога, тем больше перевалочных пунктов находилось на ней. Так, даже на коротком маршруте до Лондона железо Уэльса проходило несколько перекладных пунктов: сначала оно транспортировалось во вьюках, затем в телегах и, наконец, на лодках или баржах спускалось вниз по Темзе.

Морской транспорт был наиболее дешевым. По подсчетам некоторых современных исследователей, транспортировка тканей по морю обходилась всего в 2% от стоимости груза, по суше же — в 15-20%. Конечно, перевоз более громоздких и дешевых товаров обходился дороже (зерна, например, в 15%, квасцов в 33%), но все равно он был более выгоден, чем сухопутный вариант, при котором нередко накладные расходы в полтора раза превышали первоначальную стоимость товара.

Типы морских судов были разнообразными. На юге преобладали галеры и нефы. Галера — узкое длинное судно (до 40-45 м), на первых порах только весельное, затем с вспомогательными парусами. Галеры были по преимуществу военными судами, но они использовались также и в торговом флоте, для перевозки дорогих, занимающих мало места товаров. Неф — «круглое» судно, с соотношением длины к ширине как 2:1, с несколькими парусами, гораздо более вместительное, но и менее быстроходное, чем галера. Кроме них существовали разнообразные смешанные формы судов: галеоны, галеасы, галиоты и пр.

В северных морях флот ведет свое начало от кораблей викингов, быстроходных парусно-весельных судов, более пригодных для военных целей, чем для мирной торговли. Позже ганзейцы создали новый тип корабля, более приспособленного для торговли,— кечи. Это были парусные суда типа нефов, однако более маневренные и быстроходные. Водоизмещение средневековых кораблей было незначительным, всего несколько десятков или сотен тонн; крупнейшие из них достигали в XIV в. 300-400 т, в XV в. — 500-600 т.