Кейн сидел в одной из более-менее приличных таверен Ацилотса и методично напивался. Тихо. Выбрав дальний угловой столик. И даже не нарываясь – в кои-то веки мордобоя не хотелось. Хотелось надраться до беспамятства и забыть, хотя бы ненадолго забыть о  грызущей изнутри боли и подбирающемся к границам сознания отчаянии. Разумеется, завтра придется вставать, куда-то идти и связно думать, но сегодня он мог позволить себе один вечер в компании алкоголя в количествах, способных вырубить даже его.
Он не помнил, когда напивался последний раз. Лет двести назад, кажется. Или что-то около того, не важно. Это никогда не входило в число его любимых развлечений или методов решения проблем.
Просто сейчас уже было плевать.
Было больно. С появлением Джея самому Каиро передалась часть возможности чувствовать. Испытывать эмоции. И было больно. Дракон поморщился и потер левую сторону груди раскрытой ладонью. Это ненастоящая боль. Ее нет.
Но она есть.
И это, как ни иронично звучит, сводит с ума. От этого хочется выть, кидаться на стены, разрывать свое тело, чтобы заменить боль, которой нет, болью, которая есть.
Проклятая возможность чувствовать. И чего он так за ней гонялся? Впрочем, Кейн прекрасно понимал, что без нее он был ущербен. Неполноценен. Сейчас он стал совершеннее. Лучше. Ему стало доступно большее. И, поэтому, он должен выдержать большее. Каждому по силам его… Больше сил – больше испытаний. Это разумно. Это правильно. Так и должно быть. Он сможет, он справится, он шагнет дальше. Он не отступит.
Только как же паршиво.
Каиро обхватил руками, покрытыми чешуей, кубок с вином. Снятые еще пару часов назад перчатки были небрежно кинуты рядом. Судя по количеству пустых бутылок, ему скоро будет пора искать, где он будет спать. Было два варианта – снять на ночь комнату в этой таверне, благо она выглядела достаточно приличной, или вернуться в особняк, что делать не хотелось.
Дракон выпущенным когтем задумчиво поскреб столешницу. Алкоголь помогал и не помогал одновременно. С одной стороны, он притуплял остроту ощущений. А с другой, он не давал мыслям уйти от того, что его мучило. Хреновое лекарство. Каиро смутно помнил, что так оно и есть, но что-то дернуло попробовать еще раз. Попробовал. Неэффективно. Надо искать что-то принципиально другое.
Завтра. Или не завтра. Завтра будет заседание совета, надо явиться. Став советником, он получил гору новых обязанностей, свалить которые на вампира не получилось. Губы непроизвольно горько скривились. Тейаровы дети с ними, с обязанностями. Он может при желании справиться и с большим. Проблема не в этом.
И Каиро за неизвестно сколько лет не знает что делать.
Внезапно Кейн поднял взгляд и увидел подошедшую к нему ассури.
- Что такое, маленькая сестра? – равнодушно поинтересовался дракон.

- Я просто зашла погреться, старший.
Каиро посмотрел на нее, склонив голову к плечу. От девушки фонило печалью, стылой, как эта проклятая осень. Ей тоже было плохо, наверное. Кейн все еще не очень хорошо различал оттенки эмоций, да и количество выпитого ситуацию отнюдь не спасало.
Захотелось чтобы она задержалась. Ему всегда нравились ассури, особенно в своей второй ипостаси. Плавные, завораживающие, змеиные движения. Ему самому говорили, что его движения похожи на змеиные, но он был лишь бледным подобием истинной грации.
- Садись со мной, - предложил он. На удивление, дикция, не смотря на алкоголь, не пострадала. – Здесь тепло. Или драконам всегда тепло? Хотя нет. Иногда в снах я замерзаю насквозь, будто весь огонь во мне заменили льдом и стужей. Это считается, как ты думаешь?
Он глотнул еще вина.
Тянуло поговорить. Джей, когда напивался, тянулся к прекрасному, то есть начинал петь. У дель Лиос Варга был хороший голос, так что никто не жаловался, наоборот, все его с радостью спаивали. Но Каиро не он и никогда им не был. Каиро – совершенно другая личность. И этот, новый Джей, тоже не имеет никакого отношения к прежнему. И просыпается только когда рядом вампир. А Джей умеет чувствовать полноценно. Джею больно так, что Каиро со своим жалким подобием эмоций должен заткнуться и не ныть. Но он не хочет.
Дракон запустил когтистую пятерню в порядком растрепанные волосы. Что за безумие творится с его жизнью? Что за безумие творится с ним самим? Неужели, открыв свою душу раз, ты уже не можешь остановиться и продолжаешь открываться; почувствовав что-то, ты не можешь вновь вернуться к равнодушию, будто это сильнее тебя? Как хорошо было жить отдельно от всех, в своем мире из охоты, тренировок и вампира, протягивающего руку, чтобы разрядить артефакт.
Но Владыка решил, что надо идти дальше.
- Посиди со мной, маленькая сестра. Я не причиню тебе вреда, - он рассмеялся, но в его смех проскользнули нотки горечи, - хотя мне почти никогда не верят, когда я так говорю. Не верят, даже если я готов сделать все, чтобы защитить. Посиди со мной, пожалуйста, маленькая сестра. Я даже могу молчать, если ты не хочешь меня слушать.

-Внутреннюю стихию нельзя утратить. Можно просто не хотеть ее ощущать, но от этого она никуда на самом деле не денется. Но зачем, если легче и правильнее - идти ей навтречу?
- В тех снах я – это не я, - пояснил дракон, - в тех снах я – кто-то другой. И этот другой так же страдает от моего пламени как я от его холода. Нам повезло, что нам не надо быть вместе. Но иногда наши души чувствуют следы другого, и я просыпаюсь от вымораживающего насквозь холода, а он – от всепожирающего пламени.
Он посмотрел на стену. Там, как и раньше, не было ничего интересного. В груди, как и раньше, ворочалось что-то непонятное, видимо, называемое чувствами.
- Моя жизнь – это осколки, которые соединяют воедино вера и сила воли. Вера и воля – вот что такое я. Вера, воля и осколки, о которые окружающие режут руки, когда я кладу себя к их ногам.
Много вина, так много… Какой идиот сказал, что это обезболивающее? Нет, это лишь бередит раны.
- Старший никогда не причинит вреда младшему, так меня учили.
- Тебя учили правильно, - кивнул Каиро. – Жаль только, не всех так учат… Я умею защищать. Я не причиняю вреда младшим. Хотя во мне так много разрушения…
- Не молчи. Сегодня последний день осени, и последний день старой жизни. А завтра начнется новая.
- Новая жизнь, - он опять рассмеялся, - я знаю об этом слишком много. Знаешь, это тело родилось 384 года назад. Ребенка назвали Джей. У него было все – любящая семья, старшие брат и сестра, замечательные родители, жена и сын. А потом Джея убили. Нанесли удар, после которого личность была уничтожена полностью. И появился я. Я родился, стоя на коленях в крови супруги и ребенка Джея. У меня не было ни семьи, ни имени – ничего. Мне было ничего и не надо. Потому что Джея любить научили, а меня нет. Я столетия рос в собственном мире из охоты и тренировок. А потом меня научили любить. По-детски, конечно. Так, как когда-то Джей любил родителей и брата с сестрой. Только мне, в отличие от него, не два и не три года. Мне три сотни. Каждому по силам его, знаешь эту поговорку? Так вот, сил у меня много… слишком много для моего собственного благополучия.
Глупый дракон, полагавший себя всесильным. Ты же знал, что помимо доступной тебе существует иная сторона жизни, в которой ты не можешь ничего. И, когда Повелитель решил, что ты готов шагнуть на следующую ступень, ты оказался бессилен перед тем, что любому другому привычно и понятно с первых лет жизни. Но ты сможешь. Ты должен.
- Что делать, если часть тебя не желает иметь с тобой ничего общего? – поднял он на ассури багровые провалы глаз. - Что делать, если первое, что ты оказался способен почувствовать – это боль?

- Боль всегда означает, что ты еще жив. А любая боль имеет свойство заканчиваться. Боль - это жизнь. Мы рождаемся из боли, и она сопровождает нас на протяжении всей жизни.
- Да, маленькая сестра, - кивнул, соглашаясь, Каиро, - ты в чем-то права. Только… я должен помнить… да, я помню.
Дракон замолчал, сглотнув. Остановившийся взгляд был направлен в ничто.
- Боль, - медленно произнес он, - это иллюзия чувств. Отчаяние – иллюзия разума.
Кулак, покрытый черной чешуей, сжался. Край когтя проскреб по столу, оставив борозды.
Кейн повернул голову, посмотрев в глаза собеседнице.
- Ты сказала, что каждому по силам. Да. Ты сказала, что кому как не покровителю знать, что мы в состоянии выдержать. Да. Мне больно, значит я жив. Да. Я смогу, я выдержу. Я только не знаю, что мне делать.
Дракон потянулся к бутылке, заполнил кубок и отставил уже опустивший сосуд в сторону.
- Меня зовут Каиро Кейн, - заговорил он через некоторое время, - и я инквизитор. Охотник, и был им почти три столетия. Это значит, - счел нужным пояснить он, - что я три столетия гонялся за темными, темные гонялись за мной. Я не сидел в кабинетах, не возился с бумагами, я шлялся по дорогам с клинками в руках, и за все это время никто так и не смог меня убить. Я думаю, я хороший инквизитор, - он ухмыльнулся. – Моя проблема в том, что я знаю как убить, как использовать, как заставить. Я знаю, как найти информаторов, слуг и союзников. Но у меня – у меня как у Каиро – никогда не возникало потребности общаться с кем-то за пределами профессиональной сферы. Поэтому я не знаю, как это делать. Не умею.
Он медленными глотками выпил половину кубка и продолжил говорить.
- Я телепат. Магистр. Я вижу живых существ насквозь. Они передо мной как на ладони, - вон вытянул руку, демонстрируя упомянутую ладонь, пошевелил пальцами. Чешуя отозвалась шорохом. - Моей силы, моих умений, моего опыта хватает, чтобы ментально препарировать любого. Только вот, - он горько усмехнулся, - видеть – не значит понимать. Телепатия может помочь, когда ты, дергая за ниточки, заставляешь кого-то сделать то, что тебе нужно. Когда ты ищешь его слабые и сильные стороны. Когда ты хочешь получить правдивую информацию. Но она совершенно не помогает, когда тебе от кого-то нужна не смерть, не подчинение, а он сам.
Дракон опять взлохматил свои волосы.
- Я умею обращаться с женщинами. Я умею делать так, чтобы они меня любили и прощали ужасный характер и гору недостатков. Но я не знаю, что мне делать, когда часть меня не желает меня признавать. Не желает принять. Мне сложно подобрать слова. Этому нет названия, потому что такого практически не бывает. Когда, так или иначе, две души оказываются связаны узами, которые не разорвать.
Каиро замолчал, вспоминая беловолосого лекаря-полукровку и его мысль о том, что, чисто теоретически, разорвать их связь можно. Но он не позволил тогда и не позволит сейчас. Как бы ни было больно, без Медерика он будет столь же неполноценен, как и прежде. Вампир единственный, на кого реагирует вновь обретенная возможность чувствовать.
- Но я не нужен. Представляешь? Чтобы помогать, у него есть «друг семьи». Он даже старше меня, - усмешка опять вышла горькой. Откуда вообще взялся этот Винсент? Почему клыкастый таскает его с собой всюду, а тот следует тенью, не отходя ни на шаг. Что этот Винсент может такого, что не может он, Кейн? Что? Боевые умения? Умение молчать? Верность? А разве этим всем не обладает он сам? Разве не заливал он своей кровью раны вампира? Разве не выполнял его просьбы? Разве поставил хоть кого-то хоть когда-то выше Медерика Ал'Терро? А ведь дракону граф даже не сказал, кто такой этот друг семьи, откуда взялся, где был и прочее. Не счел нужным. – Чтобы развлекать, у него есть ученица. Она, наверное, ему даже ближе чем я, хотя знакомы они всего пару месяцев.
Каиро точно знал, что Лорана, которая была до Хмельного Карнавала и Лорана, которая появилась после – два совершенно разных существа. Он не мог это не почувствовать. И вампир тоже не мог. Но вампир остался спокоен, и Кейн не стал лезть не в свое дело.
- Еще у него есть беременная не от него начальница, которая пару раз ночевала в его комнатах и по чьему зову он срывается с места, целый орден и куча бумажек. Совсем нет времени на дракона. На друга семьи есть, на ученицу есть, на начальницу есть, на дела есть… а на дракона нет.
Клыкастый дневал и ночевал в ордене. Да, безусловно, дел у его было по горло, но ведь Кейн, хоть и не любил, довольно неплохо разбирался и мог реально помочь. Уж точно он был полезнее, чем Винсент, не имеющий никакого отношения к Инквизиции и Лорана, только туда вошедшая.
- Знаешь, маленькая сестра, какой вопрос самый страшный? – Каиро помолчал, а потом улыбнулся. Сумасшедшая улыбка, в которой было слишком много. Помолчал и произнес, медленно, с интонациями, идущими из глубин истерзанной безумием и столетиями души. – Почему не я?

Дракон слушал ассури, и в его глазах медленно проступало удивление, а потом и шок. А, когда она закончила говорить, он расхохотался и упал лицом на скрещенные перед собой руки.
- Прости, - выдавил он сквозь смех, - прости, маленькая сестра… Я, должно быть, совсем разучился выражать свои мысли и доносить до собеседника, то, что я хочу сказать. Сейчас попробую еще раз.
Он задушил смех, прорывающийся веселыми искрами в глазах.
- Смотри, - он вытянул левую руку и закатал по локоть рукав рубашки, демонстрируя браслет. Черненое серебро поймало отблески огней. На перевитом мышцами предплечье, не скрытые чешуей, виднелись шрамы. – Это артефакт. Древний. Очень древний. Десяток лет назад я от большого ума напялил его на руку в одной лавке. А он оказался парным… и навсегда связал меня с тем, к кому я бы по своей воле и близко не подошел. Нам нельзя разлучаться надолго. Три дня друг без друга – и нам становится очень, очень, очень больно. Это, конечно, было проблемой. Но главная проблема вот здесь, - дракон постучал себя пальцем по виску. - Магистр. Телепат. Связь, которую не разорвать. Догадываешься? Артефакт связал наши тела. А мой дар связал наши души. Мы друг другу предназначены, - он опять усмехнулся, - не были. Мы друг друга выносили-то с трудом. Мы разные настолько, что это даже весело. Причем это не те различия, которые друг друга дополняют. Это те различия, которые друг друга не понимают в упор. Мы смотрим на одно и то же и видим совершенно разное. Мы даже не способны понять, что имеет ввиду другой, когда пытается что-то объяснить. Но, не смотря ни на что, я воспринимаю его как часть себя. Потому что, - он опять постучал пальцем по виску, - он вот здесь. Я его чувствую всегда. Вообще всегда. Когда он далеко, я не в состоянии различить его мысли или эмоции, но ощущение присутствия не покидает меня никогда. Даже если я в антимагических оковах. Правда, весело? – дракон улыбнулся совершенно безумной улыбкой.
Боль ушла. Эта девочка, эта ассури, прогнала его боль. Она, конечно, вернется, но это не так уж и важно.
- Мне не нужны одни с ним звезды. Мне нужно, чтобы он прекратил изображать из себя неизвестно что и прекратил калечить себя и меня отрицанием реальности вот этого, - он тряхнул рукой с браслетом. – Меня совершенно не волнует, с кем он спит, с кем проводит время и прочее. Я есть в его жизни. Я оттуда никуда не денусь, потому что если я уйду, умрем мы оба, умрем в жутких муках. Но он почему-то не желает это признать. Я, конечно, не подарок, но помощь ему оказывал всегда. Я этому талантливому вампиру, умудряющейся покалечиться даже в собственном особняке, литры своей крови скормил. Но нет. Друга семьи и непонятную ученицу он таскает с собой везде, а Каиро, который десятилетие наступал себе на горло, чтобы не покалечить его гордость, он даже руку не подаст, чтобы артефакт разрядить. 
Дракон сообразил, что его речь стала несколько более эмоциональна, чем он того хотел, и замолк. Постарался успокоиться, но количество выпитого давало о себе знать. Кейн провел рукой по лицу.
- Понимаешь, я сейчас как маленький ребенок. И эмоциональный фон такой же. Я только учусь чувствовать. А уж до понимания хитросплетения чувств других я, боюсь, уже не доживу. Меня это совершенно не радует. Мне больно, мне обидно, я не понимаю, что со мной творится, я привык все контролировать, и себя в первую очередь. Ты, наверное, права, я хочу все и сразу. Правда, если подумать, я всегда все и сразу получал… или брал, не суть важно. Но ты права… хотя я все равно не знаю, что и как делать.
Каиро внимательно всматривался в девушку напротив, пытаясь разогнать алкогольный дурман и не выглядеть надравшимся идиотом.
- Ты помогла мне, маленькая сестра. Привела в чувство. Я, знаешь ли, напился впервые лет за двести, если не больше. А приступы саможаления мне не свойственны вообще. Все когда-то случается в первый раз, - философски заключил он. – Если бы не ты, понятия не имею, до чего бы я тут допился… Вряд ли до чего-то хорошего.
Дракон поморщился и потер левую сторону груди, где еще недавно сидела боль, которой нет. Безумцем быть опасно, а уж терять над собой контроль – прямой путь в могилу. А ведь он мог сейчас совсем заблудиться в боли и сумасшествии. О последствиях даже думать не хотелось. Поцелуй его Тейар, он чуть не угробил все, ради чего жил. И благодарить за то, что этого не случилось, следует только и исключительно сидящую напротив ассури. В которой он, к тому же, не видел ничего из того, что обычно раздражало его в окружающих. В ментальном плане она была столь же прекрасна.
- Пойдем со мной, - внезапно предложил он. – Я не беру учеников, но что-то мне хочется сделать исключение. Я занимаю одно из высочайших мест в ордене, после обучения тебе будет открыта любая дорога. Я умею быть благодарным. Ты не представляешь, от чего спасла меня сейчас. Пойдем со мной.

- Всему можно обучиться со временем, если приложить к этому должные усилия.
- А есть ли у меня это время, маленькая сестра? – Каиро повертел в руках кубок. – Есть ли у меня на это силы? Имею ли я право тратить их на себя, а не на исполнение своего долга? Имею ли я право тратить время и усилия на решение собственных проблем вместо того, чтобы защищать других? Я – инквизитор, маленькая сестра, и для меня это не пустой звук. И, когда я поднялся по орденской иерархии выше, обязанностей от этого стало только больше. Неизмеримо больше. Гораздо больше, чем я когда-либо хотел.
Он передернул плечами.
- В этом мире всегда найдется работа для меня. Выслеживать, убивать, защищать – это я умею. Возможно, я был для этого рожден. Имею ли я право вместо того, чтобы спасать чужие жизни, души и судьбы, возиться с собственной? Имею ли я право сейчас сидеть и пить, жалея себя? Имею ли я право упиваться своей болью? Не должен ли я быть сейчас в кабинете и разбирать доклады, или вонзать клинок в шею очередному порождению Тэйара?
Дракон перевел взгляд на свои руки, руки, которые отняли столько жизней.
- Так получилось, что я часто бывал в разумах тех, кто не имеет права на жизнь. Знаешь, о чем они думали, маленькая сестра? Всегда, ну, почти всегда, они думали о себе. Вот как я сейчас, - он горько усмехнулся. – Они считали, что мир причинил им слишком много боли, нанес много обид, и они должны отомстить за себя. Или просто им хочется больше власти, больше силы, больше поклонения. Или им нравится разрушать, убивать, причинять боль. Вариантов тысячи. Но все обычно начинается с того, что кто-то ставит себя выше остальных. Кто-то слишком занят собой, чтобы думать о других. Кто-то считает, что его желание важнее долга.
Он помолчал, наблюдая, как блики огня играют на когтях.
- Может, эмоции были мне даны для того, чтобы я подчинил их так же, как и все остальное? Может, это еще одно искушение, которое я должен преодолеть? Боль – иллюзия чувств. Отчаяние – иллюзия разума, - твердо, убежденно добавил Каиро.
Его предложение было встречено немного не так, как он того рассчитывал.
- Но в инквизиторы не берут абы кого! Надо пройти проверки на выносливость, умственную устойчивость, лояльность, в конце-то концов! И необходимо присмотреться к кандидату, выведать его биографию и подноготную. Потому что вдруг на моем месте был бы шпион, а ты его вот так вот сразу в орден, за красивые глаза?
- Меня зовут Каиро Кейн, - с усмешкой ответил он, - мне триста восемьдесят четыре года, почти двести девяносто из которых я инквизитор. Я магистр телепатии и мастер Тьмы. Существует огромное количество менее болезненных способов самоубийства, чем подсунуть мне шпиона под видом ученика. Я, может, не всегда понимаю людей, но ложь и тайные мотивы распознаю моментально. Этому я научился. Это – часть моей профессии. Моего призвания. И даже если, ты будешь находиться под моим контролем. Пока ты ученица, тебе не будет доверено никаких сокровенных тайн… Да и вообще, вопреки распространенному мнению, у нас не так уж и много сокровенных тайн. Ну, разве что о текущих операциях, а ты до них дорастешь не скоро. Критерии я проверю в процессе обучения. Предварительная подготовка имеет смысл в том случае, если ты не можешь полностью контролировать процесс и отвечать за результат. Я – могу, - он посмотрел ассури в глаза. - Я предлагаю тебе стать моей ученицей. Я буду тебя учить, я буду тебя направлять, я буду ловить тебя, если ты оступишься. Своим согласием ты подтвердишь свою лояльность и готовность принять то, что я способен дать тебе. Своим согласием ты отдашь свою жизнь и судьбу на время обучения в мои руки. И если вдруг окажется, что ты шпион… Я не знаю, что такое милосердие, маленькая сестра. Я в этом случае ничем не рискую. Рискуешь ты.
Каиро улыбнулся.
- Неважно, сколько я выпил, маленькая сестра. Важно, смогу ли я отвечать за свои слова и действия… Это всегда в конечном итоге оказывается главным.

Усталость и количество выпитого брали свое. Каиро потряс головой, разгоняя туман в мыслях. Не то, чтобы это сильно помогло.
- Это какая-то проверка? Тогда я согласна, Старший. И поскольку я теперь всегда буду рядом, мне не сложно намекнуть, если ты опять начнешь вести себя как гадюка, которой прищемили хвост во сне.
Дракон рассмеялся.
- Храбрая маленькая девочка… Всегда такой оставайся. Я, пожалуй, убью любого, кто решит тебя сломать… Вокруг столько мудаков, ломающих прекрасные души, ты представить себе не можешь. Они называют это – учить жизни, но это всего лишь оправдание для того, чтобы замарать чужой свет своей грязью, чтобы опустить до своего уровня, лишить надежды, подрезать крылья, - Каиро почувствовал, что его уносит в сторону от изначальной темы. – Я опять отвлекся.
Он усмехнулся.
- У меня ужасающе поганый характер, как утверждают заслуживающие доверия источники. Но это не значит, что со мной невозможно сладить. Теоретически, - он задумался. – Ну по крайней мере мне кажется, что ко всем, кто того заслуживает, я прислушиваюсь. А пьяный я вообще какой-то неприлично мирный и добрый. Но ты мне нравишься, так что, думаю, ты можешь говорить мне все что хочешь. Только желательно в приватном порядке, чтобы оставить что-то от моей репутации.
Кто-то подошел к их столику, нимало удивив дракона. Публика с трогательным единодушием держалась весь вечер на приличном расстоянии от его столика, а тут вдруг.
- Заказанный вами экипаж прибыл, госпожа.
А, так это к маленькой сестре. И куда это она собралась? Каиро нахмурился, но потом сообразил, что экипаж был вызвал до их знакомства.
Инквизитор поднялся и набросил на плечи ассури ее плащ.
- Думаю, ты не против, если я изменю маршрут?
Кейн подал девушке руку, на которую та оперлась. Картина, конечно, вышла та еще. Растрепанный нетрезвый дракон, вспомнивший о манерах. Хорошо хоть, двигается нормально, а не сбивает столы на своем пути.
- К особняку графа Ал'Терро, - отдал он распоряжение вознице, подсаживая Тари в экипаж.
Залез сам, сел, откинулся на сиденье.
- Я даже не впилился ни во что по дороге. Горжусь собой.