[ Наемничий квартал Таллема » Черный рынок ]

Так называемый, рынок сегодня был поразительно пуст. Слухи вымели весь мелкий мусор, оставляя место для птиц высокого полета. Лидеры преступных сообществ лично не откликнулись на таинственное приглашение, но послали своих представителей с десятками верных соратников. Остались, конечно, и мелкие торговцы, сошки мелких авторитетов, а вот все остальные были разбиты на четыре небольшие группы людей.
Вот на лавочке в темной робе сидел тот, кого называли Ниром. Темный капюшон скрывал острые уши и часть лица, укрывая в тени пронзительный зеленый взгляд. Зато в глаза бросалась аккуратная козлиная бородка, так ярко выделяющаяся на бледной коже подбородка. Этот мрачный тип был окружен десятком высоких и тонких ребят, так что укутанных в просторные одеяния с капюшонами. Это были подручные Ястреба.
Поодаль стояла другая группа. Безголовые Нагая. Возглавлял их здоровые орк с желтой кожей. Он внимательно оглядывал территорию и всех своих потенциальных противников, сжимая в руке огромный кусок железа с рукоятью, который и мечом назвать зазорно, но силища Плюса позволяла этой тупой железякой буквально разламывать тело на несколько частей. На нем даже был легкий доспех. А рядом крутились немногочисленные люди и два вииварина-волка.
- Если он будет на меня так смотреть – я не сдержусь и выпущу ему кишки! – это существо называли Орсу. Высоченный и плечистый, с серой кожей. От матери ему достались эльфийские ушки, но на этом все эльфийское заканчивалось. Особенно часто в глаза бросались острые клыки. И этот нервный психопат руководил илиссерами, людьми безумной Илиссии.
Ятар – человек Флина – на фоне таких ярких личностей терялся. Этот мужчина с коротенькой седой бороденкой сидел на какой-то старенькой лавчонке. На коленках лежал не слишком длинный ятаган. Людей Флина тоже было достаточно много.
Были тут и люди мелких воротил теневого мира. Где-то в тенях скрывались гоблины Вазгула. Вдалеке маячила парочка гиен Квидо. Наблюдал за всем и человек Шакала. Они тоже не прибыли сюда лично. Подозревали, что четыре группировки в любом случае устроят кровавую бойню. Ни Нагай, ни Илиссия, ни Ястреб, ни даже Флин не смогут так просто отдать мощные оружие конкуренту. Они вообще видели только один вариант разрешения сложившейся ситуации и были уже готовы к резне (некоторые личности и в причине то не нуждались), но вот нигде не видно было обещанного артефакта и организаторов этого чудного мероприятия, потому приходилось просто ждать…

Отредактировано Роджер Соха (2013-03-31 23:31:54)

Таллем. Здание городской стражи.

1647 год.
21-ое число месяца Новой Надежды.
Ночь.

И без того невесёлое настроение стало паскудным, как и витающие в голове мыслишки. Косой взгляд на сержанта. Сколько такому надо? Удар? Два? Не большё трёх при любом раскладе. На таком расстоянии не спасла бы даже хвалёная ловкость, идущая, как известно, от длинных ушей, не говоря про криво сидящий шлем. Но Лестес говорил, и говорил, как никак, дело, так что желание зарядить ему в репу понемногу сдавало на задний план.
- ...Нда. Прямо волшебство какое-то.
Эсте сплюнул в направлении блохастого завтрака, обеда и ужина для самых бедных, едва-едва разминувшегося с его сапогом.
- Видно, что справляемся... Инквизиторов больше не ловим, заговорщиков не вешаем. И всё спокойно, - судя по выражению лица, Кристофу подобное болото приходилось не по вкусу. Не замедляя шага, тот приложился к фляге. - Этому городу давно нужна хорошая встряска, зажрались славные граждане. А это ихнее волшебство, спокойствие - сущее дерьмо. Больше проблем, чем пользы. Досоглашаются, а разгребать опять нам...
В голосе Кристофера Эсте звучала уверенность.
Когда закончился ворох того, что обычно рассказывается взахлёб и непосредственно при встрече двух коллег, не видевшихся целую вечность, инспектор стал обговаривать уже сказанное заново - обстоятельно, неспешно и с подробностями, без особого рвения поглядывая по сторонам, да мысленно забивая желудок горячей стряпнёй. Вопреки всем обещаниям, вечерний Таллем не жаловал своих обитателей тёплой погодой, и каждая минута на промозглом ветру грозила приступами болей в суставах.
- Про новую дурь не слыхать ничего? Или это больше не наша забота? - ноги сами топтали камень мостовой, бредя по хорошо знакомому маршруту, как бы не давая отвлечься от дурно попахивающего вопроса.
Собственно, из-за этого дела детектив и получил полуторамесячный отпуск в придачу к малость подпорченной шкуре. Память - так обозвали дурман алхимического происхождения - появилась неожиданно. Торговать ею принялись люди с бумагой от одного столичного воротилы. Великолепный эффект. Никакого привыкания. Штучный товар, за который платили не глядя достаточно уважаемые жители торгового города Таллема. Многим хотелось пережить самые лучшие воспоминания, которые были в их жизни, заново. Всё бы ничего, не додумайся жадный дурак разбавить алхимическую развесовку. Когда по городу прокатилась череда странных самоубийств, за дело взялась городская стража. И понеслось.
Теперь Эсте был любопытен факт - дали делу ход или нет. Он бросил косой взгляд на шагающего правее и чуть впереди Лестеса. В отсветах фонаря лицо сержанта казалось ещё менее человеческим. Слышал краем уха? Не слышал? Это было занятно, но интерес его вызывало не только это.
- Ну так?.. - мягкое напоминание о себе, когда пауза затянулась. Въевшаяся под кожу привычка, что с неё взять.

Отредактировано Кристофер Эсте (2013-10-23 11:27:46)

[Сержант Лестес, инспектор Эсте, Ятар (Р. Соха)]
[1647, месяц Новой Надежды, 21. Ночь]

– Новая? – Переспросил Лестес, безразлично шмыгая носом. – Памятка что ли? Последний раз была совершена облава на кафетерий госпожи Мимими. – Сержант, напрягая память, коснулся пальцами до лба, вернее, шлема. – Ну, это где почти каждая стена в розовых цветах, а скамьи сделаны в виде сказочных единорогов. Восторг, такой восторг это вызывает у некоторых дам, что не описать сейчас мне словами. Хотя во время облавы, эти единороги очень лихо оказывали сопротивление. Однако всё закончилось хорошо. И вроде как крупных вспышек после-наркотических смертей пока не было. Ну, если не считать Тролльи-Мозоли, которые втираются в определенный участок кожи, затем там возникает устрашающего вида волдырь, который чешется и приносить умопомрачительные наслаждения. Извращение, иными словами, сэр.
Сапоги стражников так бы и продолжали скрипеть, отдаваясь эхом закона по мостовой, но они вдруг остановились.
– М-м-м, – сжав губы, комариком отозвался Лестес, когда на свет дрогнувшего фонаря из глубоких и темных недр улиц Таллема вышла фигура, на широком поясе которой поблескивал внушающей бледности ятаган.
Приспешник, шестерка, выросшая почти до Вальта, хитрец и лиходей с дипломатически наклонностями (по крайней мере сегодня) и законно-служебным прошлым частенько связывался со стражей. Вернее, его заставляли с ней общаться и даже порой пить чай. Но это было давно, еще при службе закону, а не грязным деньгам и гнилым идеям. Собственно, стража также тянулась поддерживать связи с уличными, так сказать, авторитетами. Это упрощало выполнение многих загадок и задач, к примеру, об убийстве, и его мотивах, и его производителе, и его нанимателе, а также это был обширный доступ к нелегальным архивам преступного мира. Криминал не рыцарство, хотя честь честью, но деньги предпочтительнее. Хочешь жить, умей вертеться. Хочешь выжить, умей вовремя заводить связи, ну и, собственно, пользоваться ими. А то какой от них прок, когда потенциальные клиенты простаивают или мимо проходят, когда есть особенно-важная информация для кооперационального сотрудничества. Только без бумажек, подписей и фанатичных скреплений сделок кровью.
Сержант Лестес не отличался смелостью, особенно, в тёмном проулке практически наедине с кровожадным медиатором, чьи прихвостни поблескивали издали хитрыми глазками.
Как пить дать, вся шайка тут, но прячется, подумал эльф, но поднимать фонарь повыше для подтверждения своих догадок не стал. Он покосился на своего напарника и, обнаружив его несколько ниже, бодро кашлянул в кулак.
– Вероятно, сэр, это что-то очень важное, раз прям вот так бесстрашно и в самое дежурство, – тихо, по сравнению с кашлем, сказал он инспектору Эсте, который одной только своей ухмылкой мог придавить к земле сразу пятерых и заставить их ритмично ползти в сторону тюрьмы, или же просто прочь с глаз долой. К сожалению, эльф устрашающей внешностью похвастаться не мог. Он мало чем мог похвастаться в бою, разве что внимательным наблюдением со стороны или из-за угла для дальнейшего составления дела.
Где-то далеко послышался звон колокольчика, и душераздирающий крик успокаивающего спящий город стражника сообщил: «Полночь! Всё тихо!»
Собственно, они должны были сделать то же самое. Но не сделали. А должны были. Хотя разницы никто не заметил.
Всё и так было тихо.

Когда сержант окончил импровизированный доклад, Эсте выплюнул одно короткое слово:
— Ясно, — и замолчал, удерживая зубы крепко сцепленными. Не хватало только вывалить при младшем по званию целую кучу дерьма на головы вышестоящих.
К тихой радости Лестеса, на какое-то время детектив оставил его в покое. Облегчение, которое испытал длинноухий, чувствовалось кожей; даже на том расстоянии, что было между ними. Рука машинально потянулась к фляге, но Кристоф одёрнул себя - не дело столько пить на пустой желудок, чай не двадцать лет. Одёрнул и всё-таки сделал пару мелких глотков. До таверны было совсем недалеко. Вдобавок, ему никак не удавалось собраться с мыслями. В конце концов, Эсте вытащил этого малохольного подальше от здания совсем не для расспросов о ситуации в городе.
«Ладно, ладно. Не только для этого», - хмыкнув под нос, он вдохнул несущий прохладу и боли в колене воздух.
Помимо выдающейся наблюдательности Виал Лестес обладал и другими талантами. Ими то и собирался воспользоваться детектив. Однако, дело требовало деликатности, а потому заходы на тему происходили совсем издалека. Настолько издалека, что сам Эсте начинал понемногу сомневаться. Хорошая ли это идея? Сохранит ли подельник тайну? Или, может, хрен бы с ним? Пальцы, как и всегда в минуты задумчивости, теребили цепочку с бляхой. Куда проще для него было заставить сержанта сделать нечто, а потом выбросить приказ из головы, но после некоторых размышлений... он склонялся к варианту поговорить. По-хорошему.
«Знаешь, есть одна вдовушка, ты понимаешь о чём я, так вот... она хочет меня видеть. Со службы, значится, после такого прогула никак не отпроситься, но ты же художник? Не нарисуешь мой портрет? И, пожалуйста, сделай меня по-красивше, а? Ну, шрам убери здесь и здесь, чутка волос отрасти по новой моде, нос подправь, чтобы не как у висельника с трёмя ходками был. Помоложе там лет на десять. Она же в дочки мне годится, надо соответствовать. Правда виделись мы давно, какой я настоящий она уже не узнает, а с нашей службой - был человек, нет человека...»
Кристофер Эсте мысленно проговорил всю тираду. Вроде вежливо. С понятием. Но внутри бурлило чувство гадливости, от которого честного человека тянет сблевнуть прямо на сапоги. Почему так? Кто бы знал.
«Дерьмовая была идея. И сам ты тоже дерьмо...» - сказал, как отрезал, внутренний голос.
Он уже хотел что-то выпалить, вопреки здравому смыслу, что-то невероятно глупое, возможно, даже преступное, учитывая человеческие законы, нормы морали, права, но несвойственный спящему Таллему звук остановил инспектора на полушаге; оторвавшаяся от мостовой нога медленно ступила на твёрдую землю. Хорошо знакомый звук, означающий опасность. Угрозу жизни. Возможно, чью-то смерть. То был шелест извлекаемого из ножен оружия, а потом негромкий, и потому отчётливый в уличной тишине, щелчок спрятанного восвояси боевого железа. Там, впереди, кто-то ждал. Ждал, судя по всему, именно ночных обходчиков.
Эсте не видел их лиц, но голос опознал уверенно. Напряжение, охватившее готовые к доброй рубке мышцы, стало слабее. Детектив знал - этот едва ли будет махать своим тесаком по мелочёвке. Не того полёта птица; старой закваски человек, как и он сам.
Они стояли лицом к лицу. Два реликта тех времён, когда ночники были почтенным сообществом, которое знало и чтило свои законы, мораль, кодекс чести. Разумеется, очень своеобразную законы с моралью и свой собственный кодекс. Бросил груз - заплати или отдай равноценный товар. Настучал на коллег - готовься к неминуемой и жестокой смерти. Офицеры городской стражи - самый лакомый кусочек за номером один. Но если тебя приходили убивать, то убивали только тебя, хотя честным поединком назвать убийство было трудно. Новое же поколение с куда большей охотой устраивало резню на оживлённой улице, чтобы избавиться от неугодного. Смерть ждала не только стукача, но и всю его семью, и никто не видел в этом ничего необычного. Убийство конкурентов стало скорее правилом, а не исключением.
Иногда Эсте скучал по старым временам.
Когда-то они были по одну сторону баррикад, а теперь... теперь Кристоф мягко постукивал навершием шестопёра по затянутой в перчатку ладони, раздумывая как бы сподручней проломить предателю голову. Не в первый раз.
— Вероятно, сэр, это что-то очень важное, раз прям вот так бесстрашно и в самое дежурство.
Детектив кивнул, явно соглашаясь и так же тихо ответил:
— Гаси фонарь, сержант. Дарзанебы, — по губам скользнула усмешка. — Никогда не облегчай стрелкам работу, подсвечивая себя.
Дождавшись, когда на пятачке рядом с ними сумерки возьмут своё по праву, он шагнул в направлении рослого силуэта и слегка правее, чтобы переговорщик заслонял цель собой хотя бы частично.
— Жив ещё, старый хeр, — Эсте почти веселился, констатируя факт. Когда же тот самый звук повторился, инспектор оскалил зубы не скрывая насмешки. — Не пыхти, не в сортире сидишь.
Отведя слегка душу, мужчина продолжил:
— Мы много чего слышали. В том числе и про... Какая с этого выгода твоему хозяину?

Отредактировано Кристофер Эсте (2013-10-27 05:18:20)

[Сержант Лестес, Ятар-тётя-тролль (Р. Соха), Одуваш Хаг, инспектор Эсте]
[1647, месяц Новой Надежды, 21. Ночь]

– Значит, бомба, – задув свет фонаря, сержант Лестес закрыл его дверцу и пристально вгляделся в темноту. Благо, наследство остроухих предков позволяло настраивать зрение по необходимости, тогда, как статус стражника, в свою очередь, позволял действовать по необходимости.
А что вообще такое бомба, задался глубоким вопросом эльф, вспоминая разнообразные хитроумные приспособления гномов, с которыми приходилось вести, скажем так, не отличающиеся дружелюбием переговоры. Обыкновенно всегда что-то загоралось, взрывалось, ругалось, и прочее, в том же духе. Гномы опасный маленький народ с очень крепкой головой и жирным умом, поэтому иметь среди стражи выходца из коренастого народца всегда полезно. И всё же, бомба! Некий сосуд, наполненный обыкновенным серым порошком. И всё бы ничего страшного, если не тот факт, что этот порошок имеет свойство громок и вредоносно взрываться при повышенной температуре.
В глазах Виала Лестеса отражался большой букет огненного столба, поднимающегося из маленькой дымоходной трубы, куда имеет обыкновение скидывать подарки праздничный дух. А потом эльф моргнул и всё прошло.
– Сэр!– Невольно взволновавшись, Лестес повернулся к инспектору. – Это довольно-таки скверная напасть. Хуже тех разноцветных, как новогодние леденцы, крыс, что стремились запрыгнуть в рот всякому. Таллем же жаркий город. Промышленность, публичные дома, всё такое. Заложив такую бомбу, можно рассчитывать на глобально-городское волнение и огромный шлепок по экономике. А если…
А что было бы, если заложить больше, чем одну бомбу, Виалу Лестесу не удалось предсказать, поскольку началось совершенно нелюбимое для эльфа представление, именуемое, как противозаконное нападение на лиц при исполнении дел государственной важности (как беседа с криминалом и смущенно положенная в карман взятка) и представителей закона. Секция 4, раздел 15, параграф 86, то есть где-то там, куда не заглядывал никто, даже этот самый представитель. Обычно довольствовались только обложкой, или же, если смотреть со стороны нарушителей, значком стражника, которому обычно верят, что секция 4, раздел 15, параграф 86 действительно существует.
Кажется, всё началось с пущенной стрелы*, или это был выдуманный факт легкого отступления в сторону. Если инспектор посмотрел бы на своего коллегу для, скажем, уверенности, поддержки или, что более вероятно, вопросительности (причем весьма в экспрессивно-нецензурном виде), то кроме одинокого погасшего уличного столба ничего не увидел.
Сержант Лестес был талантливым конспиратором, когда дело касалось опасности для жизни. Жизнь требует, чтобы её оберегали, и именно это сейчас делал эльф.
Сержант рационально занял самую выгодную для него позицию, предусмотренную, скорее всего, для оборонительных целей. Он выглядывал из-за столба, рассматривал и вёл подсчет потенциальной угрозы, для которой закон, увы, не писан. А это означало лишь одно: значок стражника не сделает свою обыкновенную работу. Либо, они просто не умели читать.
Возникла неуверенность кого следовало опасаться больше: стройной тётки со столовыми приборами или же безоружную и огромную тушу, хм, тролля?
– Инспектор, – громкий шепот столба достиг ушей Кристофера Эсте. – Кажется, стоит вызвать подмогу. И, кхм, еще кажется в нас стремительно летит странный объект, напоминающий осьми…
Одуваш Хаг, рядовой территориального отдела стражи Таллема, изящно спикировал на место сбора собрания закона и, собственно, незакона. Сейчас  вот к этой в редких случаях нетипичной встречи бессовестно присоединились посланники нечто такого, что презирало обе стороны. Лозунг таких послов в основном читался, как «не можешь договориться – убивай, не можешь убить – договорись»**.
Проявив не малую храбрость, столб звонко выудил из ножен меч, вернее, попытался это сделать, но рука на удивление сильно сопротивлялось, подчиняясь здравому смыслу не лезть на еще больший рожон, с которого потом будет весьма не просто слезть.
Однако фонарный столб не растерялся (лишь испугался) и закричал, что есть духу, который еще оставался с эльфом:
– Таллемская стража! Никому не двигаться! Вы арестованы! – Немного подумав, он добавил: – И окружены!
К обыкновению, мало кто послушно оставался неподвижным или же поднимал вверх руки. Все старались быстрее удалиться, если конечно на них с ухмылкой не глядел заведённый арбалет.
Арбалета у них не было.

*Обыкновенно, все заварушки в Таллеме начинались с пущенной криво стрелы, пробитого колена или же нечаянно разбитой кружки.
**Впрочем, это скорее трактовалось, как «не можешь убить – попроси товарища сделать это. Дружба и взаимопомощь – великая ценность в нашем мире».

Отредактировано Виал Лестес (2013-10-28 10:49:01)

Эсте, расстроенный донельзя, сплюнул под ноги переговорщику, чтобы не подслушивал ему не предназначенное. Потом, когда речь зашла про бомбы, сплюнул ещё раз, уже тщательно целясь в начищенный сапог. Увы, тщетно - реакция Ятара, несмотря на прошедшие годы, хуже не стала.
— Сэр! Это довольно-таки скверная напасть... — сержант активно предвещал реки слёз, готовые влиться в море крови, без которого не обходилась ни одна мало-мальски стоящая бомба... можно подумать сам Кристоф об этом не подозревал.
  В девяти случаях из десяти, создателем опасной машины был гном. В половине случаев взорванная бомба задумывалась подобно некоему костылю, способному здорово облегчить жизненные тяготы. Не то, чтобы детектив противился движущемуся вперёд семимильными шагами прогрессу, но некоторые вещи вгоняли в дрожь по прежнему. Чего стоила кровавая эпопея с паровыми вошебойками, произошедшая несколько лет назад. Казалось бы, просто жестяной куб, весь в неряшливых заплатках; присобаченный сбоку краник-лапка, гнутые зажимы для крышки... выходящая по центру труба. Всего два десятка, проданных по всему городу.
  Ему, наверное, никогда не забыть, ни Снегиря, выпрыгнувшего из окна третьего этажа с воплем, что щас ебaнёт, ни пронзённое в нескольких местах тело хозяина комнатушки, которым Эсте попытался прикрыться за миг до взрыва.
  На этот раз, к превеликому сожалению последнего, дело было куда серьёзнее. И это в первый же рабочий день.
— Хорошо... — и кивнув самому себе, детектив повторил. — Хорошо.
  Далее предполагалось предложить бывшему стражнику спрятаться от начавшего моросить дождя в таверне, выпить честного пива, купленного на честно заработанное жалованье, вкус которого предатель наверняка успел позабыть, попутно выведав информацию про бомбу, но действующих в городских потёмках лиц стремительно прибавилось.
  Ночное небо на мгновение затмило нечто зелёное, на поверку оказавшееся рядовым Хагом, а следом за ним из темноты переулков вышли... двое. Кто-то наверняка назвал бы этих двоих сумасшедшими выродками, но, по правде говоря, такое сравнение было бы оскорблением для всего сообщества сумасшедших выродков в целом. Те двое были настоящими чудовищами даже среди худших отбросов Таллема.
  Эсте приглашающе поднял, невысоко, шестопёр двумя руками. Бывали ситуации, когда нужно было действовать. Просто действовать, не размышляя о жалости или о возможных последствиях и вообще не размышляя. Это умение протащило его живым через всё дерьмо, которое случалось в бытность дружинником, а после наёмником, а затем и стражем города Таллема тоже. Честно говоря, это же умение доставляло немало проблем, но то совершенно другая история.
— ...Флин не питается детским мясом, как хозяйка вот этих...
— Иди нахер, — кратко обозначив свою позицию, детектив остановился чуть в стороне от невольного союзника, готовый драться. Взгляд сосредоточился на ногах сладкой парочки. — Последнее предупреждение для крайне тупых - валите отсюда, пока...
  Многозначительная пауза. Говоря на чистоту, Кристоф был им не соперник. Не в таком состоянии, когда раны только-только затянулись. Не против двоих сразу; большого, пожалуй, можно было бы попробовать забить в одиночку, да кто глуповатую колоду пустит одного морды бить. Особых иллюзий касательно воинской доблести Лестеса или мастерства Хага питать не приходилось, и всё же... один шанс на миллион того стоил.
- Сержант, хватай арбалет!
Выдохнув приказ, Эсте рванул вперёд, явно целя на узловатое колено гиганта. В горле першило и жутко хотелось остановиться, всего на глоток.

Отредактировано Кристофер Эсте (2013-11-09 19:56:05)

Скорость остросюжетной полицейской ленты прибавляла обороты. Также острых и опасных штуковин, летающих то в одного, то в другого становилось всё больше и чаще. Как обычно, логики в уличных стычках не было, была лишь одна удача: либо ножом тыкнуть тебя, либо ты тыкнешь того, кто хотел тыкнуть тебя. Сейчас было очень трудно понять, где ты, а где кто-то совсем противоположный, поскольку нежданное появление других преступных особо и их атака полностью вывело сержанта из равновесия, как, собственно, и из его укрытия.
С разных сторон слышались разные вскрики «Ай» и писки «Ой». Криминальная пара в составе одной очаровательно-гибкой мадмуазель и очаровательно-отталкивающего монстра явно была не по плечу всей группе старого Ятара. Дополнительно ко всему, эти двое явно не собирались вести дипломатические переговоры, оставаясь нейтральными даже к резким и гнилым замечаниям по поводу их недоброжелательного и напрочь лишенного совести поведения.
Виал Лестес, теряя храбрость с каждой, слава богам, еще прожитой секундой, услышал приказ инспектора Эсте, вернее пытался расслышать, как в тут же в него полетел тяжелый арбалет. Собственно, это и навело на мысль о самом приказе.
Поймав тяжелый самострел, сержантский меч со звоном стукнулся о брусчатку, слегка заставляя всех обернуться на этот громкий, отвлекающий внимание звук. Почувствовав на себе множество глаз, Лестес неуверенно нацелился на кого-то, но в то же мгновение пущенная чьей-то ловкой рукой дубинка больно влетела эльфу в лоб, разбивая бровь самым животрепещущим способом – обыкновенно.
Арбалет, не смотря, выплюнул давно сидящий в нем болт, – когда сержант потерял равновесие, едва не упал* и совершенно случайно спустил курок, – который с фальшивым свистом понеся на встречу с судьбой и со звуком, словно раскроенный о стену черничный пирог, вонзился в незащищенное глазное яблоко огромного монстра. Чудовище, так умело и яростно раскидывающее всё встречное у себя на пути, оглушительно заверещало, схватилось большущими лапами за голову и продолжило в более дикой манере рвать и метать. Так пострадала стена старого жилого публичного дома, пробегающая мимо крыса, недовольный бродяга, попросивший быть потише в его части города, а также несколько бочек и несколько крылец.
Виал молился, полу-лежа на спине, полу-ослепший, полу-мертвый от страха, что стрела попала в глаз нужному зеленому монстру, что рядовой Одуваш Хаг в порядке, что он должен ему несколько монет, а также пирожок с капустой, который рядовой опрометчиво посчитал за свой.
Время стремительно неслось, круговорот событий также не пытался замедлиться. Что же касается мыслей, то их в голове сержанта было слишком много, чтобы выбрать хотя бы одну, свежую и нужную. Но он-таки совершил подвиг, сжав зубы и поднявший на одно колено, – зарядил по новой самострел. Хотя сил отчего-то было так мало, что натяжение давалось ему очень тяжко.
– ВСЕМ СТОЯТЬ! СТРЕЛЯТЬ БУДУ!
Таки устав стражника не позволяет стрелять без предупреждения, что весьма скверно влияет на дальнейшее здоровье этого стражника, поскольку все знают, что стрелять он теперь точно не будет.

*Тем не менее, потом он всё-таки упал, когда подумал, что ослеп на правый глаз из-за натёкшей на половину лица крови из брови.