19-ый день месяца Новой Надежды.
1647-ой год.
Вечер: фееричное начало.
В ту пору, возможно отчасти гонимые причудами весенней погоды, а скорее уже просто по хорошей традиции, посетители медленно наполняли "Сытого вурдалака". Ашер это не могло не радовать, что было заметно по лицу рыжей лисицы. Она не стеснялась своей широкой довольной улыбки, открыто показывала её публике, вставши за барную стойку и подпирая локтями столешницу. Этому довольному "оскалу" даже Василь мог позавидовать. Что не говори, но девушку почему-то отчаянно радовало то, что трактир пользуется такой популярностью. И причина этому крылась не только в его значимости для дел гильдии. Просто девушку радовала оживленность хола, сердце грели задушевные, пусть и не всегда цензурные, разговоры посетителей. Ей нравилось принимать и приносить заказы, она часами крутилась на кухне днем, разливая по бутылкам спиртное, мешая травы и пополняя запасы погреба. Рыжей безумно нравилось это неподдельное чувство жизни вокруг, это действовало на неё не хуже, чем перезарядка жизненного камня.
Медовые глаза были полны тепла, когда она осматривала "свои владения". Да, определенно это был её уголок.

- Опять этот толстопузый пришел..-раздался ехидный голосок за спиной девушки. Гомункул обернулась и увидела в дверном проеме, ведущем на кухню следующую картину. Улисс оперевшись рукой на дверной косяк мрачно обводил изумрудным взглядом зал, причмокивая губами. В его елейном голосе читалось недовольство и девушка понимала, чем оно вызвано. Не так давно они с помощником решили взять в привычку разделять обязанности по ведению дел трактира обыкновенной партией в кости. И так уж вышло, что Улиссу выпало неделю мыть трактир, а нет чего-либо еще более неприятного. чем отмывать чужую рвоту. Ашер улыбнулась , пожимая плечами и вновь вернулась к созерцанию зала.
- Он такой же клиент, не лучше остальных...
- Ага, только абсолютно не умеет пить. Эх, его бы к нам, на шхуну и вдоль северных берегов! - перебил мужчина и присоединился к гомункулу, вторя её движению. Голос его уже вернулся в нормальное русло, как это обычно бывает, когда человек говорит о чем-то значимом для него. Мечте например. Для Улисса мечто было море, об это знали все, кто был с ним знаком.
- И тогда бы он пустил на ветер все ваши запаса рома. - ехидно хмыкнула рыжая и толкнула мужчину локтем в бок. - Не сгущай краски, тебе осталось всего шесть дней и..
- Четыре часа, пятнадцать минут и что-то там в мановениях крыл Ванессы.- отмахнулся парень и перекинул через плечо полотенце, отталкиваясь от стойки. - Знаю, леди Ферми, знаю. Уже зарубки на бочке вина делаю.
- А за порчу казенного имущества в глаз не боишься?- щурясь спросила девушка, провожая его взглядом. Мужчина поднял правую руку в приветствии новому посетителю - это был его любимый "штудент", вечно просаживающий в "Вурдалаке" все свои деньги и под утро щедро угощающий Улисса за свой счет. Как ни странно, но парень еще не раз не выходил должником.
- А вы думаешь как я получил это? - и он многозначительно ткнул пальцем в шрам, пересекающий его правый глаз. Если честно, Ашер не предполагала, что история этого ранения могла бы быть столь прозаична. Ей хотелось что-либо ответить, но в этот момент её помощника подозвала двама из-за крайнего столика, а к барной стойке уверенным шагом прожженного жизнью мота спешил его любимчик, так что пришлось приняться за дело6 махнув на языкастого мальчишку рукой. Гомункул улыбнулась, доставая из под стойки початую бутылку "Белой невесты" и поставила на стойку чарку.
Вечер только начинался и обещал он быть долгим и крайне интересным. Спасибо на то весне и куртизанке Судьбе.

Внезапный визит заставил трактир замолчать. Более того, он заставил гомункула замереть на месте с зависшей воздухе бутылкой сливовицы, которую она хотела налить клиенту у стойки как можно скорее. После произошедшего желание только усилилось.
В тот момент показалось, что время остановилось. Замерли случайные свидетели этой сцены, даже дождь за окном затаил дыхание. Все для того, что бы девушка сейчас отчетливо слышала биение своего сердца и встретилась с Улиссом взглядами, передавая своим панику. Мгновение длилось для неё минуты, но скоро все вновь зашевелилось. Тогда Ашер показалось, что легкий кивок её головы завел вновь пружину этого гвалта. Она кивала оборотню, тот знал, что делать. Ей лишь оставалось разлить заказ в рюмки и с милой улыбкой скрыться в темноте служебного помещения с веской причиной - пустую тару за стойку ставить нельзя, неписаный закон "Сытого Вурдалака" который знали все.

- Ой, дяденька, простите-простите! - воскликнул Улисс не шибко стараясь придать голосу заботы, когда опрокинул на нового посетителя поднос с сливочным пивом.. Конечно, вряд ли это было самое страшное в жизни этого мужчины, но согласитесь - неприятная история. К тому же, изрядно был подпорчен дорожный плащ, а такую вещь путники обычно стараются беречь. В такую-то погоду. В это время посетители уже вернулись к своим прежним делам, не обращая особого внимания на "чужака". Улисс отряхнул рукой предплечье заляпанного предмета одежды, чему его хозяин, кажется, был не сильно-то рад, и  прицокнул языком, не одобрительно. - Нет, дяденька, так дело не пойдет. Прошу, прошу, за мной. Я отведу вас в подсобку, там застираем, жалко вещицу!
С этими словами оборотень быстро опустился на колени, поднял упавшие чарки, возвращая их на поднос, жестом показал не дождавшимся клиентам "все в порядке" и заверив:
- Двойную за счет заведения, папани! - взял незнакомца под локоть, вовсе непринужденно, и завел за барную стойку. Тут оставил поднос с пустой посудой, прихватив швабру и толкнул мужчину в дверной проем, ограждающий часть общественную от личной. Этот жесть не составил Улиссу труда: он стоял, беззаботно насвистывая под нос мелодию, словно ничего не приключилось, опирался на швабру и как бы размышлял, что сделать первым - помыть пол или принести обещанный в двойном размере заказ?

- Вы кого-то ищите? - окликнула Ашер незнакомца, встретившись с ним практически посреди узкого коридора. В её ладони было зажато горлышко бутылки сливовицы, голова была чуть наклонена в бок и поза в целом выражала удивление, нежели что-то иное. Гомункул решила сделать вид, что риторического вопроса в зале она не услышала, девушка попросту боялась человека, который решил её назвать именно этим именем здесь. Он был не свой, в трактир этот ранее не заходил, да и за последнее время..Нет, не пересекались - подтвердило вердикт подсознание. Что же ему было нужно? Откуда знал?

Гомункул сделала шаг назад и чуть в бок, в аккурат оказавшись у стены и с трудом сдерживая себя от того, что бы не сползти по ней прямёхонько вниз. Нет, не подумайте только что Ашер была такая уж слабохарактерная, хотя возможно так оно и было. Просто от Фауста новостей она давно не получала и прекрасно знала, а как считал синори так только догадывалась, о его болезни. Поэтому появления не пойми кого, смотрящего на тебя, как на врага и будто в любой момент готового обнажить свое оружие совсем не в её пользу, так на девушку и повлияло. Потом Ашер уже и не вспомнит, как разбился бутыль, но в тот момент звон его падения был как пощечина. Тогда что-то внутри неё оборвалось. Давно натянутая тетива, не выдержавшая напряжения. Девушка прикрыла рот ладонью, словно из него пошла кровь и опустила взгляд на кончик указательного пальца, касавшийся носа. Отчаянно захотелось курить и гомункул смачно выругалась на саму себя за то, что давно уже не носила с собой курительных принадлежностей.
Все равно найду способ, который поможет тебе выжить. Найду! Раз я сказал, значит сделаю, некромант клана Мернот не бросает слова на ветер! В голове слабым эхом раздались старые фразы минувших дней. Они словно поднимались со дна мутной реки, давая понять - прошлое не уходит. Оно возвращается сквозь сотни событий и режет податливую плоть без ножа. Это все чувства, эмоции, отклики на действия и людей. Перед её помутневшими янтарными глазами скользила вереница картин, словно на мгновение гомункулу была дарована возможность скользить сквозь пространство и время. Ашер как будто оказалась опять там, в пыточной..Словно на дворе был 1645-ый год, 28-ой Плачущей Сирены. Тело пронзила мелкая дрожь, ведьма даже не заметила, как по щеке скатилась предательская слеза.
Я дам тебе свою кровь, стану ступенью в этот мир. Я даю тебе имя – Шар'кхан, я имею над тобой власть. Из изнанки воротись, в мире этом, я даю тебе слово, ты получишь желанное. Кровь мира того…
Свой голос казался таким по-юношески нелепым, но ведь тогда..Тогда у неё получилось и..И если сейчас, если сейчас терять нечего, может она имет право вмешаться? Может она может позволить себе нагло вторгнуться уже во второй раз в планы Фауста на смерть? Ладонь скользнула по губам вниз, словно вытирая их от чего-то. Чего-то липкого, теплого, солоноватого и железного. Сейчас рука девушки была выставлена вперед, словно в просьбе. И словно лишь потому, что слишком много напора в этом жесте было. Отказа она не была готова принять.
- Письмо...- сдавленным и хриплым  голосом произнесла Ашер, не обращая особого внимания на мужчину. Задурманенные янтарные глаза смотрели перед собой.
Оказалось, все это длилось не так уж и долго - в этот момент в дверном проеме появился Улисс, встревоженный шумом. Он непонимающе смотрел на гомункула и требовал объяснений одним лишь своим появлением. Но их ему никто не предоставил, тогда пришлось дать о себе знать более ясно.
- Ферми, все в...
Гомункул заставила оборотня замолчать одним лишь взглядом. В нем читалась озлобленность, нервозность и просьба - не мешать.
- Я попросила передать письмо. - едва сдерживаясь в голосе вновь заговорила рыжая. - оно предназначается мне - вы нашли.