26 НН 1647. День-вечер.
В мире где боги не столько обитатели мифов и легенд, сколько непосредственные, пусть и незримые, участники, едва ли хоть что-либо можно назвать необъяснимым или беспричинным. И если простые смертные зачастую удивляются тому насколько причудливо вьются спирали их судеб, то истинные знатоки лишь посмеиваются (ну и что, что они занимаются этим в доме для умалишенных!), предрекая еще большие неожиданности.
Главное правило гласило: убегай! В этом коротком слове сосредоточилась незримая бездна мудрости, которой неотступно следовал доблестный Одуваш Хаг не отступая ни на шаг в сторону. Сосредоточенность на беге приобреталась в течении многих лет и ни разу не подводила его - в конце концов он ведь до сих пор умудрялся оставаться живым, несмотря на все проказы злодейки-судьбы. И тайриат бежал. О, как он несся по улочкам города, загребая носом не всегда приятный, но неизменно ароматный воздух Таллема! Подошвы его обуви выбивали неровный ритм, щупальца непослушными ленточками развевались на ветру, в кои то веки не успевая изымать вещи у окружающих, а само далеко не привлекательное лицо выражало крайнюю степень сосредоточенности. Вид спешащего со всех ног стражника сам по себе предоставлял Одувашу едва ли не полное освобождение дороги от всевозможных разумных и лишь считающих себя таковыми живых существ. Кроме того, при должной удаче он мог получить приятное дополнение в виде одобрения со стороны начальства, если предстанет взору вышестоящего офицера столь стремительно несущимся по делам охраны правопорядка. Конечно, на этот трюк могли купиться разве что лишь новички или те из офицеров, кто все время протирал штаны в штабе - остальные так или иначе слышали о "подвигах" зеленокожего щупальценосца.
Гораздо более интересные события разворачивались, скажем так, "на борту" транспортного средства "Рядовой Одуваш Хаг". Естественно, скучающие пассажиры-щупальца, чья очередь в болтании на ветру еще не наступила, сразу обратили внимание на нового попутчика и в порыве исследовательского интереса, со свойственной им непринужденной наглостью приступили к ощупыванию. Щупальца довольно плохо понимали кошачий, а именно - никак, потому высказывания зверька полностью проигнорировали. Как оказалось - зря. Каково же было их удивление, когда комок шерсти сам предпринял не менее интенсивные действия, а именно сходу, без объявления войны перешел в наступление. Понадобилось несколько долгих мгновений, в которые попутчик заполучил право на несколько первых ударов когтями, которые, впрочем, оказались не достаточно успешными в связи с гораздо более плотным покровом, чем кожа простого обывателя. Рядовой даже не почесался. Зато потом...щупальца перешли в активное наступление. Им было совершенно не важно - чего добивается наглый попутчик, путем уничтожения и без того видавшей виды одежды, что, к слову говоря, должна была отбить начисто любое обоняние, потрошения мешочка с монетами или в общем то бесполезного перемещения по транспортному средству. Она нападали - яростно и безудержно настолько, что стремящегося убраться подальше от места происшествия тайриата периодически заносило в стороны - единым фронтом отростки давали сдачи захватчику. К слову - получалось у них это плохо, так как подобного рода ситуации случались слишком редко, но несколько хлестких ударов наверняка настигли пушистое создание, не говоря о выдранной шерсти и сжатых до посинения конечностях зверька.
Одуваш остановился резко, словно врезался в каменную стену. Его чуткого, но очень уж избирательно чуткого уха коснулся звон ударяющихся о грубый камень мостовой монет. Такого кощунственного обращения с блестящими штучками тайриат при всем своем желании допустить не мог. Он развернулся и устремился в обратную сторону, намереваясь найти каждый упавший кругляш и позаботиться о нем. Чувство опасности благоразумно молчало, так что он неспешно двинулся в обратную сторону, абсолютно проигнорировав потерю хитроумного "заложника".
Так стражник шел, шел, пока не наткнулся на недавно им виденную фигурку с ушами и хвостом. Произошло это в переулке, где кроме них было от силы пару прохожих, явно не собирающихся задерживаться. Поправка: на две фигурки с ушами и хвостом, в то время как одна из них восседала на второй. И было во всем виде вивариинки столько робости и отчаяния (по крайней мере именно так определил опущенные плечики и уши девицы великий знаток человеческих душ Одуваш Хаг), что дальнейшие слова вырвались у него против воли.
- СТОЯТЬ, СТРАЖА!
И рядовой впервые в жизни реально бросился кого-то задерживать. К слову - наручники, подавляющие магию, а именно их цена, тоже сыграли некоторую роль в сем не свойственном тайриату поступке.