11 число Страстного танца
1647 год от подписания Мирного договора
День
Квартира Эллюмиель

Прикосновение было таким мимолетным, что в иной ситуации Эллюмиель его бы и не заметила вовсе, однако сейчас по коже она чувствовала жар раскаленного железа вкупе с льдом с горных вершин. Абсолютно нельзя было сказать, что девушке от этого стало неприятно. Наоборот - внутри сладко толкнулось сердце, напрочь игнорируя тот факт, что в последний раз Эль ощущала нечто подобное очень давно. Словно и не было того месяца метаний и самоедства, снедавших душу, стыда за то, что, возможно, предала их с Бэем дружбу навсегда.
Как иногда говорят - все возвращается на круги своя. Вне зависимости от того сколько времени это займет, Серая Госпожа все расставит по своим местам именно так, как оно должно быть, сплетая дороги и судьбы, переплетая возможности и щедро рассыпая вероятности, в которых так или иначе должное произойдет в свой миг и в свой черед. Так и сейчас чернокрылая алла, дочь крылатого свободного народа и с такой же свободной волей, в который раз понимала, что лгать себе - дело гиблое и весьма неблагодарное. Она так и не смогла отпустить... Несмотря на все старания и попытки забыться в работе, Эль так и не смогла забыть и подавить все то, что чувствовала к нему, лучшему другу, который незаметно для себя самого стал для алла незаменимым.
Но, как и было замечено, прикосновение его руки было мимолетным. Всего лишь кратким мигом, сменившимся сухостью квартирного воздуха. Этого было достаточно, чтобы снова пасть жертвой собственных чувств, которые волной захлестнули девушку с головой.
- Виноваты всегда оба. Во всем.
Миель прищурилась, однако не переставала едва-едва улыбаться. Слишком уж спокойным ей показался его голос. Ну никак такой не вязался с тем, с каким Бэй встретил ее на рынке. Тогда можно было подумать, что молодой иштэ даже несколько волновался, а теперь, стоило Эллюмиели рассказать обо всех обстоятельствах своего бегства, он внезапно успокоился. Было в этом что-то странное, однако давить на это у Эллюмиели не было никакого желания. Значит так нужно, посему оставалось только принять. Одно уже могло ее радовать: судя по всему такая версия кардинально изменила его собственную. Эллюмиель ничуть не ставила перед собой цель убеждать его в собственном мнении. Важно то, чтобы он понял это сам без попыток со стороны его сломать. В этом и заключается свобода воли, к которой Эль относилась с почти нежным трепетом.
- И не тому, что я здесь, ты должна быть счастлива, Эль. А просто, ты просто должна быть счастлива. И мне искренне хочется верить, что так оно и есть... Есть же?
- Да, Бэй, - проговорила алла, отставляя кружку в сторону и складывая ладони на коленях, - только теперь причин для этого стало немного больше.
Ухмылка сорвалась с ее губ то ли от того, с каким тоном он ее об этом спросил, то ли от переполнявших ее эмоций. Это было совершенно неважно. Она действительно была счастлива в этот летний день, обещавший быть совершенно не примечательным и ни капли не выделяющимся из ряда похожих. Однако Марисса смогла ее удивить, подарив сей щедрый дар увидеть Бэя вновь дабы понять, насколько все же он был ей дорог.
- Чай слишком уж настоялся, у тебя не будет лимона? Хотя и ложка сахара тоже подойдет.
- Мед на верхней полке в левом шкафчике, - проговорила девушка, однако с места не вставала, предпочитая наблюдать за тем, как парень хозяйничал на ее кухне, тщетно пытаясь отыскать банку уже хоть с чем-нибудь. Заглядывая то в один шкафчик, то в другой, парень выглядел донельзя деловито, что не могло не улыбать. Поющие ветра в ответ на прикосновение Бэя, скорее из праздного любопытства, ответили громким металлическим переливом тонкостенных трубочек, заставив Эллюмиель немного поморщить нос от резкого звука, но такого же мелодичного, как и всегда.
Однако уже через какую-то пару секунд парень завозился на месте, стал похлопывать по карманам, будто что-то искал. Миель изогнула бровь в недоумении ровно до тех пор, пока Бэй не сел за стол и под столешницей предпринял попытку размотать ту повязку, на которую девушка обратила внимание еще на рынке. Небрежно собранная тогда, сейчас же представляла собой почти жалкое зрелище в понимании целительницы с большим опытом работы в подобных делах. Спохватившись, Миель не спеша встала из-за стола и несильно шлепнула Бэя по рукам, включая толику строгости, коей обычно располагал ее отец в стремлении слегка пожурить пациентов, занявшихся несвойственным им делом.
- Куда грязными руками-то? - цокнула языком чернокрылая, поднимая на Бэя глаза. - А вдруг занесешь инфекцию?
Она склонилась над повязкой, осторожно и аккуратно подворачивая мешающий край рубахи Бэю по локоть. Чуткое обоняние целительницы уловило смесь трав и агарового масла вперемешку с барсучьим жиром. Миель повела носом и свела брови вместе, раздумывая над сей мудреной рецептурой. Похоже на что-то ранозаживляющее, но весьма поверхностное и топорное. Если бы только...
- Может быть мне посмотреть? На крайний случай могу помочь перевязать.
Бэй одобрительно кивнул, послушно вытягивая руку перед собой и позволяя девушке самолично разобраться с мудрено накрученным узелком. Получив своеобразное разрешение, Миель принялась разбираться с узко повязанным узлом повязки и, в этом не преуспев, кивнула в сторону рабочего кабинета.
- Пойдем, мне нужен инструмент, а то навязали-повязали -  не развязать, - призналась девушка, распрямляясь, - обещаю, больно не сделаю.
Проследив за тем, как парень встал из-за стола, Миель взяла в руку нагретый чайник и вышла из кухни, направляясь в рабочий кабинет и увлекая за собой Бэя ненавязчивым жестом.
В кабинете пахло воском, травами и пряными растительными маслами, причудливо мешаясь с чуть резковатым запахом спирта. Светлое от солнца помещение Эллюмиель дополнительно осветила шаром света, сотканным магией по мановению ее руки. Затем девушка налила в широкую глиняную миску горячей воды, добавила в нее разведенного холодного антисептика и смочила в смеси широкую полоску льняной ткани. После этого она подошла к севшему на кушетку Бэю и осторожно отерла его руки мокрой от антисептика тканью.
- Конечно это не мое дело, но мне, признаюсь, интересно, где ты умудрился так пораниться. Вон какая повязка большая - аж на все предплечье, - отирая собственные ладони проговорила Элли и потянулась за ножницами.
Быстрым и четким движением врезав податливую ткань повязки, глазам Эллюмиели предстала угольно-черная татуировка, весьма внушительных размеров, тянущаяся от основания ладони до локтя.
- Вау, - только так смогла прокомментировать свое удивление чернокрылая, осторожно ощупывая кожу на предмет случайных грануляций, да и, что греха таить - тихо повосхищаться "обновкой" друга, - просто вау. Сильно больно было?
Сам рисунок покрылся тонкой корочкой сукровицы - были видны старательные попытки Бэя самостоятельно обрабатывать труды неизвестного художника. Чернокрылая осторожно стала оттирать кожу, стараясь не причинять другу неудобств - она сама помнила состояние, ничуть не отличавшееся от его нынешнего, только обрабатывать спину было куда как сложнее. Ухмыльнувшись подобным мыслям, Эллюмиель, закончив с обработкой кожи, отошла к рабочему столу и открыла один из шкафчиков, из которого извлекла несколько пучков трав, флакон масла и канделильский воск.

Канделильский воск особенно ценится далианскими целителями за легкую кремообразную текстуру и способность быстро таять на коже. Благодаря этому свойству было совершенно нетрудно изготавливать на его основе разнообразные притирки и мази, что потом после нанесения обволакивали рану тонкой бактерицидной пленкой, но опять же все зависело от основного состава.
Основы составления лекарственных препаратов Эллюмиель знала крепко и надежно, почти машинально выбирая из пучков те части трав, которые нужны были в данном конкретном случае. Листья жимолости необходимо измельчить, равно как и ромашку с календулой дополнительно в качестве обеззараживающего агента. Закончив с измельчением ингредиентов, Эллюмиель закинула всю травяную мешанину в небольшую емкость с кипятком, давая травам завариться и настояться. В отдельную пиалу, где своей очереди дожидался воск, чернокрылая капнула пару капель масла рогена, сладко пахнущего патокой, масло леофиса и вытяжку из амариллиса, оставшегося еще от прошлого пациента. Подобранные ингредиенты должны были не только держать потревоженную кожу в чистоте и относительной стерильности, но и помочь ее ускоренному и безболезненному заживлению в кратчайшие сроки. Кто бы что не говорил, но иногда целительство - дело творческое, особенно если это касается составления лечебных составов. За сим занятием Эллюмиель обычно проводила львиную долю рабочего времени, анализируя процент соотношений и выявляя наиболее эффективную взаимосвязь составных частей. И пока что была довольна результатами, привнося в точные, выверенные рецепты немного собственных дополнений. Ну а выздоравливающие пациенты - поистине лучшая награда за труд, и дело совершенно не в деньгах, хоть и без них никуда.
За спиной чернокрылая явственно услышала шлепанье ног по каменному полу, стремительно удаляющееся в сторону кухни. Миель ухмыльнулась и мягко качнула головой из стороны в сторону, даже несколько умиляясь непосредственности Бэя в подобных ситуациях. Спустя столько времени, даже прожив несколько месяцев в его квартире, ее нисколько не раздражала эта его манера чувствовать себя везде как дома. Мало того, Лоренцетти этому, сама не зная того, в какой-то мере потворствовала, не допуская даже мысли одергивать парня в подобных ситуациях. Было в этом что-то свойское, что-то действительно доверительно-теплое, что снова и снова погружали девушку в спокойные весенние деньки, где на столешнице темного дерева дымились вечерами свечи и горячий мятный чай. Миель сделала глубокий вдох, будто хотела вновь вкусить того самого запаха мяты и чая, однако обоняние уловило запах разогретого воска, смеси сладких масел и горьковатый аромат травяного настоя, тем самым возвращая алла в настоящее.
Что ж, зато можно с полной уверенностью сказать, что и сейчас вполне хорошо. Настолько хорошо, насколько это вообще возможно после столь неоднозначного расставания.
Как только все было готово, алла смешала все ингредиенты между собой в одной небольшой пиале, мерно помешивая состав до однородности. Целительница самодовольно хмыкнула - все получилось идеально, даже масла не расслоились в воске, что предотвратить было довольно-таки трудно. К этому моменту успел вернуться Бэй, погремев на кухне ложкой о стеклянную банку с медом и пришлепав обратно, судя по фруктовому аромату, с чаем. Лоренцетти повернулась к нему и ближе придвинула стул. Так и оказалось - пациент вальяжно раскинулся на кушетке, степенно потягивая чаек, не выказывая даже малейших признаков дискомфорта, но целительница чувствовала как подергивалась кожа и мышцы под ее пальцами, пока она старательно отирала руку от налипшей корочки сукровицы. Бодрился парень, ох как бодрился. Она-то на своей шкуре знала как это больно.
- Неа, - отрицательно качнув головой, упрямо возразила Миель с некоторыми нотками театральщины в ответ на подтрунивание иштэ. Приподнятое настроение накладывало свой отпечаток, как ни крути, - мой кабинет - мои правила. Не спорю, гиацинт хороший антисептик, но барсучий жир на жаре превращается в отменное пиршество для всякого рода нечисти. С таким ингредиентом в составе повязку необходимо менять два, а то и три раза в сутки. Но ты у нас парень занятой, и мы прекрасно знаем, что такого рода процедурами заниматься не будешь. Посему немного облегчим задачу.
Девушка принялась наносить получившуюся мазь на кожу, стараясь сильно не растирать поврежденную иглами неизвестного художника кожу. По контуру татуировки была заметна красноватая нить раздражения, где кожа была чувствительнее всего - разница целостности и поврежденности всегда очень остро оценивается организмом, посему нужно было быть осторожной. Бэй то и дело подергивал рукой, пусть и незаметно для себя, однако Миель все понимала и старалась подстраиваться под него, давая немного времени передохнуть между нанесением препарата.
- Иногда мне кажется, что запах трав будет преследовать меня до скончания веков...
- М? - задумчиво протянула Элли, на миг поднимая на парня глаза. В этот момент чай из кружки плеснул коричневатой кляксой на пол, и чернокрылая уже было подумала о том, что и в этом жилище одним пятном станет больше. Но нет - полы-то каменные, чай не застынет.
-...Так странно, вроде бы ни вчера знакомы, а знаю о тебе всего ничего.
- Скажем так, у нас к этому было мало поводов, - улыбнулась девушка, немного смеясь, - таверна, посиделки у реки, опять таверна, только уже эльфийская. Шумно, особо-то и не поговорить.
-...Где ты научилась разбираться во всем этом, врачевать?...
- Да все в порядке, можешь не извиняться, - Лоренцетти, улыбаясь, вернулась к своему занятию, продолжая обрабатывать татуировку, - моя семья насчитывает многие поколения светлых магов, даже поговаривали, что этот дар они получили от Серой Госпожи за какие-то заслуги, ведь среди алла магически одаренных довольно-таки мало. Практически с самого основания Далиана мои предки занимались целительством, разумно предположив, что полезнее и благороднее дару применения не найти, и таким образом это занятие стало потомственным. Для меня это казалось естественным - хотеть помогать другим и реализовывать себя в этом ремесле.
Когда вся площадь рисунка была обработана, Миель отложила мазь в сторону и взялась за чистую, плотную по плетению, повязку и стала накладывать полоску на запястье, не перетягивая, давая возможность коже особо не теряться о тугую перевязь.
- Так уж сложилось, что целительством в нашей семье занимались и занимаются в основном мужчины. Однако Кассиель от данной затеи отказался, ссылаясь на утомительность и "скучность" академических наук, а я была и не против продолжить семейную традицию, благо у меня к этому была предрасположенность к наукам. Благодарю Энвенель Всеведущую за столь щедрый подарок. - Миель осторожно накладывала повязку, следя за тем, чтобы ткань нахлестывалась ровно и без загибов. - Сначала домашнее обучение, потом Магическая Академия и вот - я здесь под крылом "Золотого Феникса" в качестве резерва. Практикую, занимаюсь исследованиями... Как говорит мой отец - целитель всегда должен чему-то учиться, будь то травничество или же физиология. Багаж знаний должен пополняться постоянно. Ну вот и все...
Завязав несложный узел, Лоренцетти осмотрела результат своих трудов. Теперь же повязка выглядела пристойно и чисто.
- Менять повязку нужно каждый день, предварительно обработав кожу от остатков средства. Мазь тебе торжественно вручу, не переживай. Собственно как и...
Элли встала и взяла из объемистого кувшина, стоявшего на столе, небольшой карамельный леденец на палочке. Результат кухонного эксперимента представлял собой расплавленный сахар с добавлением вишневого сока и кардамона, предварительно "вооруженный" леденцовой палочкой, и такой он обычно предназначался детям, неожиданно раскапризничившимся посреди приема. Ехидно ухмыльнувшись, целительница села на стул около кушетки и протянула сласть парню.
- Ты хорошо себя вел. Держи конфетку, - алла не сдержала смешок. После того, как конфета была вручена, девушка положила ногу на другую и оперлась локтями на коленку, чуть склонившись вперед, - ну а у тебя кто занимался травничеством? Когда я убиралась в квартире, то находила старые записи. Весьма и весьма толковые, некоторые мне очень помогли в составлении лекарств - очень грамотные описания.
Запах лекарственных трав, насквозь пропитавший абсолютно все в старой квартире, Эллюмиели очень нравился - возвращал воспоминаниями в солнечный Далиан, где примерно так же пахла приемная ее отца. Наверно это была одна из черт, что делала ту старую маленькую квартирку такой особенной.

Отредактировано Эллюмиель (2018-02-27 12:34:09)

- Моя мама...
На несколько мгновений в пространстве кабинета воцарилось молчание, прерываемое лишь приглушенным хрустом разгрызаемой карамели. Миель моргнула. не смея нарушать возникшую тишину дальнейшими вопросами, чувствуя. что это совершенно не требуется, да и не правильно в целом, отчасти зная некоторую тайну при его, Бэя, вхождения в этот мир. Возможно она погорячилась и сильно поторопилась с подобными расспросами, вторгаясь в куда более личное пространство, куда как ей дозволенное, но непринужденность беседы и всеобщая атмосфера сделали свое дело. Алла уселась на стул поудобнее, будучи готовой к любому повороту событий вне зависимости от того, каким он может быть.
-...Она занималась травничеством, отец продавал книги на рынке. Поэтому все полки были забиты различными томами и фолиантами, привезенными домой для перепродажи. А столы, сундуки и даже добрая часть кладовки – всегда завалены мешочками с травами, кореньями...
Она видела, как несмело на его губах появлялась улыбка. Едва-едва, осторожно, почти робко - такой она бывает, когда душу наполняют действительно ценные воспоминания, к которым мы обращаемся в ту пору, когда действительно трудно. Как нерукотворная святыня, как свет в той тьме, что медленно и неумолимо окружает истерзанную душу, самые теплые воспоминания смогут помочь и исцелить порою даже лучше, чем магический дар. Представив все это, Эллюмиель на секунду отвела взгляд в сторону и тоже едва-едва улыбнулась, поставив себя на его место. Да, лишь отчасти, лишь слегка, но сумев прикоснуться к этому свету, непогрешимому и вечному.
-...Те записи, что попались тебе под руки… Я так и не смог их выкинуть, как и некоторые книги, оставленные отцом... Я никогда и не спрашивал у них почему именно этим они предпочли заниматься, что подтолкнуло к такому выбору...
Алла вновь подняла на парня глаза, вслушиваясь в каждое его слово. Казалось, что от теплоты в его голосе не осталось и следа, однако его нотки все еще можно было уловить, но они уже были совершенно иными.
Не нужно было быть эмпатом или умельцем ментальной магии чтобы понимать тонкие грани интонаций или эмоционального отклика. Как иногда говорил отец Эллюмиели "Слушатель - самый лучший друг проницательности, помогающий разоблачить лжеца и привечать мудрого". Умение слушать и быть услышанным нарабатывается годами и действительно помогает понять смысл, этот мелкий росчерк пера между строк повествования долгой-долгой жизни. Как целитель она слышала искренние мольбы о помощи, когда было нестерпимо больно, слова благодарности после перенесенной тяжелой болезни, лживые наветы и сладкую лесть в попытках получить наркотик. Первый крик новорожденного, исповеди и последных выдох умирающего... Их было так много, что порою девушке казалось, что она теряет себя, но среди этого круговорота, и только так, можно понять и прочувствовать эмоции и чувства других. Как и сейчас, в голосе Бэя сквозило что-то, похожее на сожаление. но, возможно, оно и не было таковым, ибо даже эти воспоминания оставили в нем свой особенный отпечаток, к которому он хочет вернуться, но по каким-то соображениям...боится.
-...Вот я – вот родители – вот тебе и крыша над головой, и забота близких, и твое полное материальное обеспечение. А еще можно носом поводить от предлагаемого образования и пойти покутить в игральный дом, стянув при этом златые у собственного отца...
Он снова улыбнулся. Грустно, переживая моменты своей юности, возможно, сейчас давая себе отчет в своих действиях и считая себя виновным в чем-то. Сделанного не воротишь, эти слова и поступки теперь прочно и надежно вписаны в повествование его жизни и остались в ней неизменной главой, к которой возвращаться не очень-то хочется. Эллюмиель это понимала и чуть качнула головой, выражая свое намерение слушать дальше. Да и каковы бывают наши мотивы в том самом, максималистичном периоде жизни? Абстрактными и нелогичными до крайности, зачастую мы свято уверены в правильности всего, что делаем, не осознавая, что это далеко не так. Сейчас же, спустя столько времени требуется немало смелости для того, чтобы остановиться, обернуться назад и посмотреть на себя под совершенно новым углом. Особенно для того, кто бежал от этого всю жизнь.
-...Я еще той сволотой был, Эль. Эгоист, не считающийся ни с кем и ни с чем. Врагу такого сына иметь не пожелаешь, а они все терпели. Каждую выходку, какой бы ужасной она не была...
"Я всегда буду на твоей стороне"
Фраза, произнесенная ею в Сезии, сейчас была как никогда актуальной. Зная и принимая сына таким, какой он есть, его родители не отвернулись от него, продолжая любить его. Осознавая это, Миель чувствовала как сердце наполняется теплотой и спокойствием. Для самого Бэя, возможно, эти воспоминания не были связаны с чем-то хорошим, но услышавшая эту историю впервые чернокрылая связала ее с совершенно другим чувством.
-...Когда их обоих не стало, я распродал книги и перебрался из квартиры на постоялый двор. Подучился кое-каким фокусам у проезжавшего мимо Таллема фокусника и вуаля – история моей жизни. В ней нечем гордиться, в отличии от твоей.
Миель наблюдала за тем, как Бэй собирал посуду и направлялся на кухню. Она хотела сказать что-нибудь по этому поводу, но все же решила промолчать. Любое ее предположение в данный момент могло сойти за некоторое несогласие и призыв к возражению, что совершенно не требовалось. В данный момент, полный осмысления, немое согласие было лучшим решением, посему Эллюмиель встала со стула и прошествовала следом за парнем на светлую кухню.
Это определенно был шаг вперед. Сейчас она видела друга в другом свете, увидев новую грань и такую непростую главу в его жизни, что могло бы дать новую пищу для размышления и попытку понять, кто он есть сейчас, пройдя через такое. Свежо, ново, несколько непонятно, но еще одной тайной стало меньше. Миель улыбнулась, слегка сведя брови вместе.
- Мне надо будет отойти. Если есть желание, можешь прогуляться со мной. Буду не против компании.
- Хм, - Эллюмиель задумалась, прикидывая собственный график в памяти, сопоставляя даты и время приемов. Придя к выводу, что срочных дел на сегодня больше не осталось, девушка кивнула, - собственно, почему бы и нет?
Она улыбнулась. На душе было легко и спокойно даже сейчас, да и в голову пришла одна весьма нетривиальная идея.
А может действительно продавец не соврал, и чай оказался по-настоящему волшебным?

11 число Страстного танца
1647 год от подписания Мирного договора
Смеркалось

Совместный пост

Таллем постепенно утопал в легких летних сумерках, что подсвечивали крыши домов лоснящимся отблеском заката. Красно-золотым окрашивал черепицу, мостовую и восковые листья плюща, карабкающегося вверх по домам с завидным упрямством хлебнуть солнышка чуть больше, чем все остальные там внизу. Теплый ветерок ласково касался плеч и теребил прядки волос, путаясь в них и щекотя ими щеки. Алла убрала прядки за ухо в тщетной попытке избавиться от надоедающей уже щекотки и шагала вниз по мостовой рядом с Бэем, намереваясь направиться...а куда, собственно, направлялись друзья Эллюмиель не знала, ибо спросить Бэя так и не удосужилась. Она просто шла следом и наслаждалась летним вечером в приятной для себя компании. Шлепая подошвой о круглые камни мостовой и мерно покачивая крыльями, Миель и Бэй дошли до некой мастерской, о существовании которой девушка даже и не догадывалась. В непонимании она склонила голову набок, силясь прочесть вывеску, довольно старую и обшарпанную.
- Подожди меня, я сейчас, - проговорил Бэй и скрылся в глубине лавочки, оставляя чернокрылую на лавочке подле мастерской.

Бэйнар переступил порог ювелирной лавки, прикрыв за собой. Он проследовал прямиком к продавцу, который, как и полагалось всякому хозяину своего дела и заведения, находился за прилавком.
- Хорошо, что пришли до закрытия, - произнёс ювелир, завидя покупателя, что должен был забрать заказ многим ранее.
- Чего так?
Иштэ подошел к прилавку и вопросительно взглянул на мужчину.
- Помнится мне, открыты Вы еще часов пару, так точно.
Хозяин лавки передернул плечами, несколько удручено хмыкнув.
- Клиентов мало. Поэтому повезло, что застали, - ювелир замолчал, наклоняясь под стол и доставая на свет Ильтаров небольшую коробочку из плотной бумаги, - А это Ваше.
Эйнохэил распокавал ключ и вытащил его из коробка. С несколько секунд пристального рассматривания проделанной с вещицей работы и проклятый удовлетворено кивнул.
- Вот и прекрасно, - коротко отозвался мужчина.
- Обёртка не нужна, благодарю.
Бэй пошарил левой рукой в кармане штанов, нащупывая купленный шнурок и, извлекя его, продел в ушко ключа. Сделав не хитрую петлю, чтобы вещица не топорщилась ребром на груди, он завязал шнурок и повесил украшение на шею, поспешив спрятать его под рубахой.
- Еще раз спасибо, - обратился мужчина к ювелиру и направился в сторону выхода.
- Обращайтесь, - в спину уже выходящему бросил хозяин.

- Ну что, - проклятый взглянул на Эллюмиель, мимолетно улыбнувшись, и отвел взгляд, рассматривая черепичные крыши домов и щурясь от последних солнечных лучей, что били по глазам, слепя, - Я тебя ни от чего не отвлекаю? - Мужчина опустил голову, вновь обращая внимание на алла, - А то самому-то мне даже площадь пока не светит, - он сжал в кулак правую ладонь и тут же разжал ее, - так что от выступлений свободен. А вот ты у нас особа занятая.
Иштэ дал понять девушке, что от части шутил, проскользнувшей на губах улыбкой и несерьезностью, которая слышалась в баритоне.
- Да и так весь день у тебя занял, надо бы и честь знать. Думаю, против уже моей компании обратно до дома ты не будешь, - Эйнохэил мягко хохотнул, - Пойдем, провожу.
Мужчина отошел от ювелирного, подходя к дороге и собираясь перейти на противоположную сторону.
Эллюмиель встала с лавки и, подходя к проклятому ближе, отрицательно мотнула головой.
- Разумеется не против, что за глупый вопрос, - она мягко улыбнулась, слегка щурясь скорее по привычке, нежели по необходимости, - но вечер слишком хорош для того, чтобы его просто пересидеть в четырех стенах. Было бы неплохо...немного прогуляться.
С этими словами она подхватила уже намеревавшегося сделать шаг Бэя за край рукава и потянула его в другую сторону дороги по пути в небольшую лавочку местного стекольщика. Зачем? Бросив пару монет на прилавок, чернокрылая получила взамен две небольшие стеклянные сферы, которые нашли свое пристанище в дорожной сумке, наспех закинутой на плечо еще при выходе из квартиры. Нарочито не замечая удивленных голубых глаз друга, Миель вышла из лавки.
- Наверное было бы неплохо перекусить, - девушка почувствовала, как желудок повело голодной судорогой. Вдобавок ко всему рядом во всю сворачивалась лавочка с неплохими лепешками - таковая давненько радовала чернокрылую перекусом на бегу в ту пору, когда дел в новой для себя гильдии было невпроворот, - Я угощу.
Спустя пару минут друзья уже вовсю наслаждались вкуснейшими ржаными лепешками с мясом. После долгого дня, не считая довольно скудного перекуса дома, эта нехитрая выпечка воспринималась как дар Богов, не иначе. Дрожжевое тесто, пусть уже не совсем свежее, приятно хрустело на зубах запеченной корочкой и пахло разогретой печью. Девушка на секунду прикрыла глаза, чувствуя обволакивающее ее...счастье. И все же как иногда нужно мало для того, чтобы ощутить его, этот прилив радости, словно теплый пушистый плед укрывающий плечи, согревающий не только тело, но и душу. И так не спеша, шаг за шагом, они вдвоем продвигались подальше от центра города по дороге, ведущей к храму Марисы - небольшому каменному зданию в черте города, увитому плющом и заставленному свечами. Где-то на ветвях деревьев, что под тяжестью листвы клонились к земле, были повязаны цветные ленты. Красные, оранжевые, лазурные - такие яркие, что храм можно было без труда найти даже в снежные зимы. Маленький жест веры многих прихожан, каждый из них, хранил слова молитвы, вознесенные Деве Судеб и Властительнице Времени с известными им одним мотивами.
Примерно с такими мыслями Эль и шла сюда после всего того, что услышала от Бэя. Мягко улыбнувшись парню, она достала из сумки две стеклянные сферы, села на колени и положила приобретение у алтаря.
- Считается, что дарить Марисе цветы нельзя, - раскладывая сферы, проговорила девушка в пространство, - богиня любила и любит все свои творения, которые живут на этой земле. Бескорыстно, не требуя ничего в замен. Лишь желая, чтобы они прожили долгую-долгую и, по возможности, счастливую жизнь. Я...может быть ты не хочешь бередить все эти раны на своей душе, которые возникли в течение этой жизни, но...мне так хотелось прийти сюда.
С этими словами она зажгла внутри сфер свет. Мягкий, он разливался мягким сгустком, заключенный в стекле, переливаясь оттенками золота. В подношение нельзя отдавать жизнь, даже срезанный цветок, однако свет своей жизни - вполне. благо Эллюмиель это могла сделать.
- У алла есть поверье, что все звезды на небе - души нерожденных. Когда кто-то умирает, его душа возвращается на небо и загорается звездой, а когда зачинается новая жизнь, то звезда падает, чтобы зажечься под материнским сердцем. Я не знаю, как звали твоих родителей, однако я уверена в том, что они наблюдают за тобой и любят тебя до сих пор... Сверкая самыми яркими звездами на ночном небосводе. И я хочу их поблагодарить их за это.
Эль хотела извиниться. правда хотела. однако она остро ощущала потребность в той невыразимой благодарности к акту родительской любви, что ее нельзя было просто так оставлять без внимания. Чернокрылая сложила ладони вместе и прикрыла глаза, проговаривая про себя слова благодарности и молитву за упокоение душ родителей друга. Как бы то ни было, они вырастили его и дали столько любви и поддержки, сколько действительно смогли, несмотря на все повороты судьбы. Это не должно оставаться без внимания. Это не должно быть забыто.
И она будет лелеять это глубоко внутри себя.
- Namarie... - закончила Эллюмиель и встала.

Отредактировано Эллюмиель (2018-03-05 12:52:57)

Сумерки степенно густели, укрывая теплым вечерним маревом город, уставший от дневной жары. Тихо шелестела листва, подгоняемая ветерком, несущим следом за собой аромат первых ночных цветов. Шаги друзей гулко отдавались от каменных стен храма, упругим эхом прокатываясь по храмовой зале и так же звонко затихая на самой пронзительной и высокой нотке где-то в ее глубине. Они вышли на улицу и расположились на скамейке неподалеку от храма.
Бэй выглядел несколько сконфуженно, даже наверное обескураженным задумкой девушки. Наверное, он, его образ в жизни в целом и в частности особо не испытывали каких-либо потребностей в пище духовной. Да это Элли с легкостью могла понять - он был как перекати-поле, то тут, то там, не успевая тратить время на молитве в этой бесконечной гонке с последующим поиском приключений на свою пятую точку в компании верных друзей.
Повисло длительное молчание, прерываемое лишь шелестом листвы, которую перебирал вечерний ветерок. Становилось прохладнее. Девушка немного поерзала на деревянной скамейке, растирая правое предплечье. По коже тут же пробежала стайка мелких мурашек, отзываясь легким покалыванием. Чернокрылой хотелось спросить, встречался ли он с Гейлом, как там Айнэ. Как себя чувствует Альвэри, ведь в последнее время она сама на себя была не похожа. Воспоминания затронули тот краешек сознания. к которому хотелось более не возвращаться, будучи уверенной, что заперла его на надежный замок, однако укол обиды чернокрылая все же ощутила. Заглушив его усилием воли, Эллюмиель откинулась на спинку скамейки, уводя крылья немного вперед, и запрокинула голову - длинные волосы скользнули по плечам и тяжелым полотном свесились вниз, а глазам предстало небо во всем его великолепии. Подобно росчерку кисти талантливого художника закатный алый мешался с бархатной синью наступающей темной летней ночи, влачившей следом за собой россыпь мерцающий серебристых звезд, еще так несмело показывающих свои лица. Миель прикрыла глаза. Воцарившаяся тишина немного тяготила, однако она могла понять, что этот спонтанный поход в память усопших был неожиданным и несколько стремительным, поэтому для его осмысления определенно требовалось время. И так уж получилось, что чернокрылая никуда не торопилась.
- Знаешь...
Голос Бэя донесся до нее с дуновением ветра и был несколько тихим. Даже каким-то приглушенным, что ли. Эллюмиель повернула к парню голову, чтобы лучше его слышать и не терять его из виду. на мгновение ей показалось, будто для того, чтобы нарушить тишину, ему потребовалось немало усилий.
- ...я ведь хотел перебраться в Хартад после Сезии. Перебраться, подыскать работенку, завязывая с фокусами на площадях, а вышло все иначе.
Уже несколько раз к ряду Эллюмиель порывалась спросить надолго ли Бэй вернулся в Таллем, но так и не смогла. Спросить - значит разбить ту хрупкую надежду, что на этот раз он задержится в городе немного дольше, чем обычно, хотя чернокрылая знала с самого начала, что это ложь самой себе. Альвэри, воспитанница и сторонница "Белого Дракона" жила далеко в Хартаде, и посему Бэй не мог находиться в Таллеме вечно. В один прекрасный момент, когда нечто призрачное перестанет связывать его с этим местом, по зову сердца ли, долга ли - он уйдет и оставит постоялый двор за спиной равно как и город. Равно как и Эллюмиель, связывая свою судьбу с местом, куда как дальше от маленькой квартирки на Китлен Брейндж. Однако что-то в его голосе чернокрылую насторожило. В нем сквозила тоска, холодная, как сталь, и острая, как игла. Алла слегка прищурилась, чувствуя, как сердце защемило каким-то непонятным чувством. В этот момент парень посмотрел на нее. Искоса, не поворачивая головы, однако чернокрылая могла приметить отблеск его глаз, направленных в ее сторону. Хрупкие пальцы чуть крепче сжали ремешок сумки, что в данный момент покоилась на ее коленях.
- Альвэри беременна...
Почти физически алла почувствовала, что внутри нее что-то оборвалось. Разумом она понимала, что к такому повороту все, в принципе и вело - он любит ее, она любит его, и случившееся, этот свершившийся факт, был вполне себе закономерным событием. Событием, что неумолимо уведет его прочь из Таллема и станет причиной не вспоминать про этот город больше никогда, учитывая все то, что произошло с ним здесь с самого детства. Начало новой жизни не только для ребенка, но и для Альвэри. И определенно для него самого. И кто сможет отказаться от подобного шанса?
Бэй отвел взгляд, и Элли внезапно поняла, что все так же продолжает пялиться на друга, не понимая всего спектра эмоций, что мог отразиться на ее лице. она последовала его примеру, вновь вглядываясь в вечернее небо. Девушка внезапно почувствовала необъяснимую слабость в теле и невыразимое желание оставаться прикованной к этой скамейке. Тяжесть. Да...наверное так это можно назвать, когда парализованное тело для самой себя становится неподъемным грузом. Впору радоваться, на самом деле - ее друг, самый близкий и самый ценный, скоро станет отцом. Это же какая веха в его жизни, совершенно новая глава, с которой можно начать заново, осознавая совершенные ошибки и впредь не допустить их. Это же...это же прекрасно, с какой стороны не посмотри. Миель, несмотря на собственную огорошенность этой новостью, все-таки смогла мягко и чисто улыбнуться в небо.
"И все-таки это здорово... Я действительно рада за тебя, дуралей..."
-...и мы с ней… Кажется… Мы с ней разошлись.
Через тело девушки словно пропустили электрический разряд. Тело почему-то прошибла непонятная дрожь. Эллюмиель подняла голову и уже не стесняясь смотрела на Бэя. Он сидел, опершись локтями о колени и низко свесив голову. Чернокрылая не могла даже в голову взять то, что так сильно любившие друг друга, делившие вместе невзгоды, те, чья связь казалась нерушимой, могут в один миг отказаться друг от друга. Воспитанная в лучших традициях крыланов, где любовь и семейственность ценились как одно из ценнейших сокровищ, Эллюмиель не могла понять, как... Слова отчаянно не находились, да и очень сомнительно было сейчас говорить хоть что-нибудь. Для Бэя это давалось очень нелегко, чернокрылая видела это по его напряженной спине. По позе, будто он сам хотел стать меньше. Ему было невообразимо больно. Как и ей когда-то, и девушка могла его понять.
- Она не сказала мне. Я узнал совершенно случайно и, увы, не из первых уст. Сейчас я могу ее понять. Наверное, могу. По крайней мере, хотелось бы в это верить, а там… самоубеждение вещь такая… Одного только понять не могу: когда именно все пошло не так? И было ли оно так, как должно, изначально?
Иногда мы сами не можем определить, правильно ли поступаем, верные ли решения принимаем, полагаясь лишь на призрачное предчувствие, что имеет свойство растворяться дымкой, не оставляя после себя и следа. И можно вечно терзаться вопросом "а как оно должно быть на самом деле" вечно, и так и не прийти к желаемому ответу, ведь мы всегда полагаемся на благополучный исход где-то там, в глубине собственного сознания. Зная Бэя, что он мог быть редкостным бараном, зачастую прущим напролом с философией "пофиг - пляшем", зная Альвэри с ее холодным отчуждением и имением собственной точки зрения практически на все, что бы не происходило, Эллюмиель понимала, что это та еще смесь, где один запросто мог не считаться с другим. Однако речь шла о ребенке... Алла никак не хотела, да и не могла становиться на чью-либо сторону, оставаясь лишь сторонним наблюдателем, однако сердце ее разрывалось от противоречий и обиды. А скорее от факта, что все решили за него, за маленького, еще не вступившего в этот мир ребенка, определив часть его судьбы уже сейчас. Так или иначе.
По щеке алла скатилась слеза, и девушка поспешила стереть ее, дабы Бэй не видел, что она так раскисла. Девушка и сама не могла понять, от чего могла плакать... Скорее она остро переживала новость о расставании, примеряя ее на себе, разделяя эту боль с другом, всецело его понимая. Только тут эта боль была куда как глубже. Да еще и привычка к самокопанию всегда была его отличительной чертой, ведь он мог напридумывать для себя множество причин, где он и только он мог быть причиной всех несчастий. От этого становилось только тяжелее.
- Взять и спустить все в сточную канаву своим стремлением сделать, как лучше… Наверное в этом и есть весь я. Как бы там ни было, Аль поступила правильно. Отец из меня получился бы таким же никудышним, как и сын. Но меняться никогда не поздно, ведь так? И если ни ради кого-то, то хотя бы в целях личностного роста, так сказать. Чем, наверное, и займусь.
Никто не мог считать себя правым или виноватым. Как сказал Бэй всего несколько часов назад "виноваты всегда двое", и для этого всегда могут находиться причины. Быть правым всегда трудно, безумно трудно, делая правильные вещи тогда, когда их делать очень-очень больно. Эллюмиель, глядя на все это со стороны, могла винить Аль за то, что эгоистично распоряжалась той жизнью, что росла и крепла под ее сердцем, заведомо зная, что Бэй отец этого крохотного существа. Могла настучать Бэю за то, что не собрал волю в кулак и не заставил поступить лоддроу как нужно и как лучше это будет для их зачинающейся семьи. Могла выстроить целую теорию последовательностей и действий, выстроив целый вокруг общего знаменателя - их ребенка, однако лишь могла наблюдать за тем, как последствия их решений, выстроившихся цепью спустя дни, месяцы, возможно годы, привели их в эту точку истории.
Все, что могла сделать Эллюмиель, это понуро прошептать "мне жаль", однако это бы только сыграло как соль на рану. Ей было обидно. Обидно и горько, но она отчетливо понимала его состояние. Не могла не понять. Это подобно вихрю, тяжелой мрачной пелене, в которой задыхаешься и выбраться в одиночку не способен. Когда сам этого не понимаешь, но втайне желаешь попросить помощи у близких и тех, кому можешь доверять. Ведь сделать это никогда не поздно.
Стемнело. Вдоль дороги стали зажигать фонари, что заливали теплым светом мощеную храмовую дорогу. Лишь тени, отбрасываемые густой листвой, танцевали свой причудливый танец на дороге и лицах друзей, застывших после святилища Девы Судеб. Элли не знала, было ли это ему нужно, но, собравшись с силами, она взяла Бэя за руку. Легонько сжала, словно показывая, что она рядом, что она здесь. Слова были не нужны, они были сейчас совершенно лишними. Пальцы на мгновение дрогнули, но упрямство заставило эту дрожь уйти, раствориться, оставив лишь тепло его кожи в ладони. И она искренне надеялась, что сейчас ему нужна. Она осторожно встала со скамейки и потянула Бэя за собой, уводя вглубь города.
Эллюмиель обещала ему, что всегда будет на его стороне. И она непременно будет.

Отредактировано Эллюмиель (2018-03-06 23:49:40)

25 число Страстного танца
1647 год от подписания Мирного Договора
День

- А это куда? - хриплым голосом спросил рабочий, втаскивая в коридор тяжелый мешок с землей. Сквозь прорехи в полотне на каменный пол сыпались грунт и небольшие камешки, приводя чернокрылую в некоторое смятение.
- Можете тут оставить, спасибо, - заторопилась Эль, подходя ближе, тем самым пресекая попытки доставщика пройти вглубь квартиры - и без комков земли хватало беспорядка, не хватало еще весь день на уборку угробить.
- Дело ваше, хозяйка. Удачи вам в ваших делах, - угрюмо проговорил мужчина и был таков, не удосужившись даже закрыть за собой дверь.
Эллюмиель осмотрела свое добро, критично разглядывая и мешки, и корзинки с горшками, и нехитрую садовую утварь, и нахмурилась, сводя аккуратные брови вместе. Еще несколько дней назад ее, как казалось на тот момент, феноменальная задумка теперь казалась довольно-таки сложным и весьма неприбыльным делом. Сейчас же девушка и понятия не имела с чего начать, хотя начало сему действу она положила еще три дня назад, заимев в плюс аренды квартиры аренду небольшой, но довольно вместительной мансарды под самой крышей жилого дома. Размышляя одним погожим деньком на тему расходов на компоненты лекарств, Миель пришла к выводу, что выращивать базовые ингредиенты самостоятельно будет многим выгоднее, чем закупать с прилавков. Да, потребуется какое-то время, однако оно окупится кратно расходам, а то и больше. Логично? Еще как.
Однако теперь чернокрылая не была столь преисполнена энтузиазма, чем накануне. Мансарде требовались ремонт и обустройство, а растениям - условия и уход. Не говоря о времени, с которым иногда была напряженка. Эллюмиель подумывала о том, чтобы попробовать нанять кого-нибудь за умеренную плату в помощники, однако травники на рынке труда требовали зачастую куда больше официальных предложений. Особенно от частных целителей. Ругнувшись вполголоса, Эллюмиель принялась тащить мешок вон из квартиры по направлению на третий мансардный этаж. Мешок с землей, тяжелый как зараза, упорно не поддавался, сдвигаясь на какой-то дохлый десяток сантиметров, и заставлял алла страдать. Бросив сие гиблое дело, девушка хотела было поднять этот неподъемный груз магией воздуха, но учитывая множественные прорехи, а так же еще пару таких же мешков у двери, она либо быстро выбьется из сил, корректируя полет разлетающегося мешка, либо замучается убираться после. Раздосадованно пнув виновника своих злоключений, Эллюмиель вернулась в квартиру и хлопнула дверью, намереваясь хорошенько подумать над смыслом своей затеи. Однако окруженная горшками, ящиками и всевозможными лопаточками-копалочками девушка не могла думать ни о чем другом. Алла запустила пальцы в густую гриву волос и энергично ее встрепенула, отчаянно надеясь на свежий приток мыслей, но они упорно не находились, оставаясь где-то за гранью ее восприятия.
Что ж... Эль сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, принимаясь связывать длинные волосы в высокий хвост. Надеяться ей было особо не на кого, а мешки сами себя наверх не затащат. Посему она, так или иначе, а может быть даже грязно ругаясь, затащит все это добро наверх и хотя бы попробует приступить к тому, что задумала. И тут, когда алла уже нацепила на себя самое серьезное выражение лица, в дверь постучали. Энтузиазм слегка подутих, сменяясь легким непониманием. Она никого не ждала. да и записей на сегодня она явно не делала, выделив день под посевные, так сказать, работы. Однако в дверь постучали еще раз, и эта настойчивость не могла остаться незамеченной. Миель подошла к двери и открыла ее.
На пороге стоял Бэй со стопкой книг в руках, чем немало удивил чернокрылую Не наличием книг, нет, а тем, что вот он, собственной персоной, спустя две недели после последней встречи.
Странно, обычно это Эль первая шла его искать. сейчас ситуация обратная.
Однако удивление быстро сменилось теплой улыбкой приветствия. Она действительно была рада его видеть.
- И тебе привет, - ответила чернокрылая, принимая в руки его "дар", - как видишь...
Она обвела взглядом свои многочисленные "обновки", одаривая гневным проблеском в серебристых глазах ненавистные мешки с землей.
-...насыщенно, - добавила она спустя пару секунд.
С верхних фолиантов посыпались листки. Торопливо опуская книги на пол, Миель принялась подбирать посыпавшиеся листы бумаги, не нарочно вникая в их содержание. На каждом из них. так или иначе, было начертано объявление о найме жилья в аренду. Недоуменно поведя бровью, Эллюмиель передала их Бэю.
- Наверное, это не мое дело, но...ты себе что-то подыскиваешь? - сомневаясь насчет отрицательного ответа, спросила друга Элли, но, спохватившись, поинтересовалась: - Ну...это...может чаю?
Обтерев пыльные руки о широкие штанины, Миель повела ладонью в сторону кухни, приглащая Бэя к столу.

- Оказывается, ты у нас обладательница ни только гильдийной пташки на шее.
Замечание парня заставило Эллюмиель чуть развернуться в полуобороте и улыбнуться, отчего хвост темно-каштановых волос стек по плечу и занял свое место промеж крыльев. Однажды она заметила, что делать татуировки весьма и весьма больно. Что ж, она познала это на собственной шкурке, когда игла татуировщика по воле молодой, практически еще девчонки, алла коснулась жемчужной нити позвоночника. От одних только воспоминаний по рукам и спине пробегали мурашки, однако незамысловатый рисунок нравился Элли до сих пор, посему жалеть об этом поступке юности она явно не спешила.
Кухня избежала нашествия всеобщего хаоса, подобного беспорядку в гостиной, посему здесь было еще относительно чисто, разве что в мойке сиротливо стояла не помытая накануне глиняная кружка. В открытое окно бились свет и ветерок, что уже так привычно перебирал невидимыми пальцами трубочки поющих ветров - звук настолько уже привычный уху, что порою к нему и не прислушиваешься вовсе, но толику уюта ощущаешь все равно. Шлепая босиком по каменному полу, Эллюмиель дошла до кухонного гарнитура и потянулась вверх в надежде отыскать чистые кружки для внезапного во всех смыслах чаепития. Посуда находиться не желала, и девушка привстала на цыпочках, нашаривая рукой в самых дальних углах полки. Ну, еще немного...
В ладонь лег покатый бок чайной кружки, и со вздохом облегчения, цапнув найденную посуду, алла обернулась и поставила кружки на обеденный стол. Чуть опосля на столешницу приземлились орехи, нарезанный белый хлеб и остатки ветчины и сыра. В кружки плеснул теплый и ароматный чай, после чего с чувством выполненного долга чернокрылая приземлилась на стул, стоявший рядом с тем, который облюбовал Бэй несколькими минутами ранее. Парень сосредоточенно вчитывался в объявления, наверняка сорванные второпях и особо не вдававшись в то, что там, собственно, обозначено. Пододвинувшись чуть ближе, Эллюмиель тоже заглянула в один из листков скорее из солидарности, нежели из праздного интереса, и удивленно вскинула брови. Да уж, ей действительно повезло, что наткнулась на свою квартирку многим раньше, ибо нынешние цены на жилье размахом предложений не радовали и были, чего уж там, весьма и весьма грабительскими за предлагаемые квадратные метры.
- Личностный рост это, конечно, хорошо, но не думала никогда, что он стоит столько денег, - проговорила девушка, откусывая кусок от бутерброда с ветчиной. Только сейчас, после всех поневоле силовых тренировок, она поняла, что действительно проголодалась, - Это же грабеж.
Слизнув пару крошек с губ, Миель откусила от бутерброда еще раз и запила еду, кажущуюся сейчас безумно вкусной, добрым глотком черного чая. Приняв такое волевое решение, Бэй действительно делал огромный шаг вперед. Ведь он жил на постоялом дворе довольно много лет, судя по тому, что ей довелось узнать, а смена привычек обычно всегда дается нелегко - это она знала по себе, и в этом они были похожи.
Тему о расставании с Аль чернокрылая предпочла деликатно не поднимать - его раны, а они были глубоки и Эль это понимала, были все еще слишком свежими, и лишнее упоминание чреваты сумбуром эмоций, мыслей и желаний, что на его добровольном пути могли свернуть не в ту сторону абсолютно. Что же сейчас требовалось от чернокрылой, так это поддержка, а возможно и добрый совет во имя начинаний на стезе личностного роста.
Ура-ура-ура.
- Хм... С чего бы начать, - алла отставила кружку и подперла кулаком щеку, - пару-тройку дней назад меня посетила гениальная мысль. "А что будет, если я буду выращивать лекарственные травы сама? Вот этими вот руками. Я ж смогу? Естественно!" Погожий летний денек, птички щебечут и настроение тоже прямо летнее, что вылилось в массовую закупку сельхоз инвентаря, горшочков, каночек и тяпок.
Не отрывая кулака от щеки, девушка перевела взгляд, затянутый угрюмой поволокой, в сторону мешков у входа. Тяжело вздохнула, представляя масштабы уборки после того, как закончит с транспортировкой.
- В общем, как это обычно бывает, я себя слегка переоценила. Но идея все еще жива, тем более аренду за мансарду под крышей я уже внесла, - Эль снова потянулась за кружкой, но внезапное озарение внесло коррективы в это сиюсекундное желание, - слушай...а ты ничем не занят?
Судя по вальяжно раскинувшейся тушке и растерянному взгляду чернокрылая с полной уверенностью могла сказать, что на какие-либо деловые встречи Бэй отнюдь не ходок. По меньшей мере не сегодня, что весьма подходило для ее, Эллюмиели, слегка эгоистичных целей. Подождав, пока друг дожует нехитрый перекус, Миель встала из-за стола и жестом пригласила Бэя идти за собой.
- Я надеюсь, что сударь не откажет в просьбе даме? Всего-то три мешка плодородной землицы нужно перетащить на третий этаж, - несколько театрально протянула чернокрылая, наигранно приседая в реверансе. Встречаясь взглядом с Бэем, понимая, как может выглядеть со стороны, Лоренцетти мягко засмеялась и с удовольствием отметила, что парень улыбнулся ей в ответ. Он явно не за этим шел этим погожим деньком в дом чернокрылой, ой не за этим, но вероятность обернулась таковой, что отказать он просто не смог. Тяжело вздохнув, друг согласился, и уже совсем скоро, с погруженным на плечи мешком с землей, он шагал по узкой лестнице на третий этаж.
Эллюмиель шла чуть позади на случай, если Бэй оступится или же мешок даст ощутимый крен назад, тогда алла смогла бы подкорректировать этот возникший импульс магией воздуха во избежании травматичного падения. А таковое могло запросто обернуться серьезной неприятностью для них обоих, и пострадали бы в таком падении тоже оба. Прямо до поломанных костей и прочих травм, а этого не хотелось бы определенно никому. Вскоре друзья взобрались по лестнице наверх и очутились в относительно небольшом помещении с низким потолком и узкими пыльными окнами, сквозь которые кое-как пробивался свет летнего солнца. В воздухе пахло пылью и разогретым деревом. Было в этом какое-то свое очарование, пробуждающее воспоминания, однако чтобы они были действительно полновесными, требовались усилия, забота и привычный запах лекарственных трав.
За одним мешком последовал следующий, а затем и третий. Бэй старался не подавать виду, что ему приходится тяжело, но все же надсадно отдувался, отважно сражаясь за каждый глоток воздуха. Он старался и очень сильно помог чернокрылой - без его помощи возилась бы она с перетаскиванием вещей до самого заката, а так, с перерывами на передышку, они справились за каких-то полчаса. И когда в угол мансарды поместились последние горшки из гостиной, Миель окинула взглядом вновь обретенные просторы для действия.
- Спасибо тебе огромное, - проговорила она, проследив взглядом за полетом стайки пылинок в тусклом солнечном луче, - без твоей помощи времени на все это ушло бы куда больше. Осталось привести это место в порядок, да и залатать дыры тут, наверняка не помешало бы... И стекла переставить...
Масштаб работ несколько пугал, но тут в ее голове созрела одна мысль. Весьма опрометчивая, очень скоротечная и наверняка несвоевременная, однако ей и вправду будет достаточно сложно без помощи. Стоило попробовать...
- Это...я тут подумала о личностном росте, - Эль слегка запнулась, силясь подобрать нужные слова. Подобных разговоров она не вела, да и не умела их вести, предпочитая плыть по течению и выстраивать диалог на ходу, но тут это делать отчаянно не получалось, - может ты заметил, что здесь требуется еще много работы, а у меня не то, чтобы времени не хватает...и сил...и...
Хватит ходить вокруг да около! Ей нужна помощь, так почему не попросить ее у самого близкого ей друга? Даже если он откажется, то стоило попробовать, ну а если не откажется, так чем не жест помощи и поддержки? Так что мешкать было абсолютно ни к месту, и Эллюмиель собралась с духом.
- В общем я готова предложить тебе работу, - она пыталась сформировать деловое предложение, от которого будет сложно отказаться, - мое предприятие требует внимания, заботы и ухода, да и без крепкой мужской руки здесь явно не обойтись. Я готова обещать своевременную оплату и, если понадобится, жилье...в разумных пределах, а то я вряд ли потяну зарплату и аренду всего этого безобразия.
Коротко выдохнув, Миель почувствовала, как ее щеки заливают румянцем. Подобных предложений она не делала еще никому, а учитывая ее привязанность и весьма неоднозначные чувства к Бэю - и подавно, что могло сойти за разговорчики иного толка, а ей этого ой как не хотелось. Выставить себя в подобном свете - стыдно, особенно теперь.