Анкета персонажа:

1. Имя.
Бифаэстер Линдер. "Серый Кардинал".
2. Раса.
Эльф
3. Возраст.
226 лет.
4. Деятельность.
Заместитель главы гильдии “Белый Дракон”.
5. Способности.
5.1. Бытовые:
«От каждого - по способности, каждому – по…»
Линдер из тех, кто считает узко ограниченный специалитет уделом слабых муравьев. Настоящий властелин должен уметь делать «все», и делать «все» в таком качестве, чтобы даже мастер часами искал изъян в искусной работе. Разумеется, на этом теоретические изыскания Линдера заканчиваются, поскольку его расовая предрасположенность и временные рамки никак не дают достичь абсолюта. Линдер владеет музыкой, но музыкой леса, которой его обучил сам лес в глубокой юности. Он играет на флейте, правда, давно уже не касался ее утонченного стана губами, давно не вдыхал в нее жизнь.
Линдер знаком с историческими трактатами и сам берет в руку перо, скрипит по пергаменту, а мысль его, острая как клинок, рассекает желтые страницы.
Линдер переплетает генетику с острыми нуждами, а умение правильно жить в высшем свете – такая же потребность как жажда или голод. Он обучен танцу и мастерству этикета, он любит повторять, что этикет – дитя дипломатии, а дипломатия – это творчество, таинство. Стоит ли говорить о его дипломатическом таланте? Искусство разговора. Риторика, красноречие – дети начитанности, воспитания, стремление соответствовать своему статусу. Язык Линдера – это его хлыст.
5.2. Боевые:
И хотя лук прекрасно ложится в руку Линдера, а меткости ему не занимать, сердце эльфа никогда не лежало к стрельбе. Стрельба – это для тех, кто боится подпустить врага к себе, кому нравится палить через бойницы высокой башни или сбивать сокола, стоя на земле. Линдер предпочитает ближний бой, ему нравятся перекаты эмоций на лице противника, когда тот отражает его удары один за одним, нравится страх в глазах или уверенность, лежащая на дне мимических морщин.
Его оружие – два внушительных, тяжелых меча. Он трогательно называет их «Песней Фортила», правый клинок – сама музыка, перебор чувствительной арфы, левый – звонкий певчий голос. Во владении парным оружием Линдер почти достиг уровня мастера, но редкая практика не позволяет ему твердо установиться на этой планке. Его обнаженный меч мало общего имеет со свидетелями, и последний раз он доставал их из ножен почти десять лет назад.
примерный облик мечей
5.3. Магические:
Но тут все просто. Симфония самой Матери Природы, в которой он – десяток инструментов, и руки его скользят по струнам из света и бьют по барабанам как сотни человеческих шагов стучат по сухой почве.
КМЭ=92%
КЖЭ=87%
КТЭ=67%
КСМ=8%
В сто двадцать три года остановился в изучении магии Земли и совершенствовании этой стихии, достигнув звания Магистра. В сто девяносто два года заработал степень Мастера магии Света.

5.4. Слабости:
Линдер слаб к скрытым атакам, к ударам в спину, посему он не переносит на дух убийц, что прячутся в тени, самих теней. Только мудрость и проницательность спасают его от паники, охлаждая ум в тот момент, когда ему кажется, что вот-вот кто-то воспользуется отсутствием глаз у него на затылке.
И так, как где-то в глубине него спит под грудой личин робкий мальчишка-эльф, Линдер трепетно относится к воспоминаниям о своем детстве. Он не держит рядом с собой тех, кто помнит то время, помнит его тем, каким он был, поскольку они легко могут выбить Линдера из равновесия одной лишь фразой «А помнишь, когда мы были юнцами…»
Слаб во всем, что касается обыкновенного быта (приготовь-почини-постирай), хотя умел и практиковал самостоятельный образ жизни в полевых условиях.

6. Ключ:

7. Внешность.
Никаких прообразов, никаких ассоциаций. Линдер просто не оставит вам для них место – он сам себе ассоциация. Его возраст никак не сказался на лице или на теле. Эльфийская кровь, вода горных источников,бежит по его венам, и он всегда свеж, только взгляд его каменеет год от года, и на лице незримо отпечатывается весь пережитый опыт.
Линдер высок, сто девяносто шесть сантиметров, он всегда носит обувь на устойчивом каблуке и превышает на них все два метра, он глядит как будто огромное рыжее солнце, но такое солнце не греет, оно угнетает. И хотя изящество лесного жителя еще не истлело в генетической памяти, он крепок, его тело закалено, сильные руки испещрены рельефами мышц. Искусство владения тяжелыми парными мечами далось его телу подобной трансформацией, и Линдер благодарен природе, что она не оставила его навеки изнеженным слабаком-лучником подобно иным сородичам. Его тело помнит все увечья, это целая рукопись, вместо букв в которой – шрамы. Какие-то затянула магия, сомкнуло время, а какие-то, нанесенные темными силами, остались вместе с Линдером. Это полоса рубца у него на пояснице, след от колотой раны на правом плече.

Густые волосы насыщенного медного оттенка редко собраны в прическу, они разметаны по плечам как у вольной девицы. И только тогда, когда Линдер собирается на бой, он связывает их черной лентой и для него это целый ритуал. Вообще некоторая ритуальность, присущая мистической расе, преследует его во всем – в поведении, во внешнем виде. Густые брови угрожающе изогнуты, и Линдер кажется озадаченным, на его лице всегда какая-то дума, глаза цвета оливы внимательны, взгляд быстрый и точный словно выпад эстока. Его улыбка на широких губах – улыбка дипломата, вежливая, бесформенная. Мало что вызывает у него смех, но Линдеру ведомо золотое правило – улыбка раскрепощает собеседника, а правилам нужно следовать. Кончики заостренных ушей едва выглядывают из копны рыжих волос, и весь серьезный облик заместителя гильдии выглядит едва ли не комично из-за такого биологического предательства, посему Линдер на приемы всегда надевает обруч из темного золота и убирает длинные пряди за злополучные уши.

Линдер редко ходит без своих перчаток черной кожи, которые сидят как литые на его ладонях. Во время, свободное от динамики и перемен, он носит темные или черные сюртуки из благородной бархатистой ткани поверх комбинации из сорочки и жилета. Свои одежды он всегда отдает прислугам – сорочки должны быть накрахмалены, блестящие золотые запонки должны сиять на манжетах, оборки на вороте должны быть достаточны пышными, а вышитый сверкающей нитью герб должен говорить сам за себя. Он «носит» на себе всю гильдию даже тогда, когда пьет за ее процветание горький хмель.
Линдер не скрывает своей любви к помпе и показной эпатажности, однако если разговор стоит о его одежде в то время, когда в любой момент может зазвучать «Песня Фортила», он пренебрегает этой праздной напыщенностью. Он надевает удобный плащ темной кожи на металлических застежках, штаны из легкой тянущейся материи, сапоги без всякого каблука. Под плащом тонкий слой невесомой, но относительно прочной кольчужной сетки.

8. Характер.
Покровитель – «Анкайен».

Я знаю, как наивно бьёт, ломает правда...
И сколько можно в каждом сне устало падать...
И я не буду возражать, если ты мне будешь врать,
Но только очень мягко, очень складно врать. (с)

Что такое мир и на чем он стоит? Что держит его, какие нити не дают упасть, какие руки помогают подниматься раз за разом?
Линдер никогда не держит себя в прошлом – так считает он сам, но на деле – наоборот. Чем больше он вязнет в собственной веселой игре, тем сильнее тянется к памяти, где в светлой голове не было «этого всего», где солнце было горячим, небо – бездонным. Но для остальных он постоянно обновляется. Так он оправдывает все свои недомолвки.
«Тот вчерашний Я сказал тебе это, но его уже нет, а я не собираюсь выслушивать к себе никаких претензий». Отвратительная черта, едкая насмешка над всеми, кого он считает ниже своего статуса, вот только она идет вразрез с обещаниями. Обещания сдерживаются, и своим клятвам Линдер верен как гербу «Белых Драконов».
Когда тебе столько лет, ты пережил такое огромное количество превращений и метаморфоз, разум становится похож на искомканный бумажный лист – его складывали и так и эдак, и в итоге он стал совершенно невзрачен. Но он помнит каждый загиб, каждую складку, и всегда может приспособиться под пройденную им конфигурацию. И смыслом жизни становится такое существование, которое помогает раглядеть новое и чистое в гигантской лавке старьевщика. И только игра может интерпретировать хлам как сокровище, только игра может вести по прямой извилистыми путями, только игра дарует играющему в нее способности, которых у него на самом деле нет.
Линдер наблюдатель – он очень много смотрит со стороны, и редко вмешивается в ход дел. Гильдия для него – гончарный круг, и он крутит его, быстрее, медленнее, касается уверенными пальцами сосуда из сырой глины, слегка, но форма уже уловимо меняется, он вытягивает его или расширяет. Легким прикосновением, и кажется, что во всем виновато вращение, но вращение еще нужно задать.
Линдеру не чуждо понятие чести. Мы уже говорили о том, что он талантливый дипломат, а такой просто не может пренебречь уважением к своему собеседнику. Разве что в предельной форме «обновленного Я», но это уже моветон. Все, что касается личной свободы и репутации согильдийца он максимально чтит в той мере, в которой позволяет расклад игры.
Линдер столько же наблюдает, сколько и говорит. Некоторые языки говорят, что только из-за своей неспособности к делу он еще не встал во главе Драконов, но они просто и не видели его в деле. Мастерская с гончарным кругом – это тайная комната для всех, а прочие дела он отлично разруливает на дипломатических приемах, где нужно обсыпать своего собеседника лепестками красивых слов. Красивые слова легко даются эльфу – он рвет их как луговые цветы.
Контроль чувств – без него бы «Серый Кардинал» уже давно сорвал с себя маску. Спокойствие Линдера – природное, и любая его эмоция – это проявление стихии. Разве что его радость никогда не бывает насыщенной, настоящей, она как будто измялась вместе с разумом, и теперь существует только в проявлении улыбки или самодовольства. Его гнев – это холодный дождь, который хлещет по щекам острыми каплями. Не гром и молнии, ни в коем случае. Его гнев – это угрожающий скрип черных стволов в густой чаще.
Линдер уже довольно зрелый, и со зрелостью к нему пришла проницательность - хвала Анкайену, который поднимается с ним по таким скользким лестницам. Если Линдер не уверен в успешном исходе ситуации, он откажется от нее. Трусость – кто-то мог назвать это подобным образом, но Линдер еще испытывает страх потерять все.
Принципы – они всегда при себе; верность гильдии – единственное, что способно править его игрой; отсутствие привязанностей и настоящих друзей – достойная плата за двуличность.

9. Биография.
Прозрачной бабочкой душа
В пыльце надежд
Поднимется домой, спеша,
Над чернотой одежд.
Лишь тело в землю пролилось
Стаканом молока,
Ему так мало довелось
Смотреть на облака. (с)

Араидор, мой сказочный Араидор.
Он бегал сияющими тропами в лунном свете, дитя счастливых родителей, и в сердце его не было места порокам далеких городов. Линдеру казалось, что их не существует вовсе и есть только огромный лес, он покрывает всю Фатарию бархатом зеленой кожи, ему нет конца и края, и небо видно только на лужайках, где цветет алая гвоздика, и под этим небом нет ничего кроме деревьев, и ручьи текут по лесу как вены, и весь лес дышит вместе Линдером, а он сутками напролет носится сквозь тесно растущие вязы и толстые дубы вместе со своими друзьями.
Линдер рос послушным мальчишкой, он пел песни вместе с лесными красавицами, он подносил к губам флейту из нежного орешника и музыка поднималась как воскуренные травы куда-то ввысь. Он в шутку брал в руки мечи из легкой стали и чувствовал себя героем каких-то чудных книг, которые читала ему мать. А по вечерам он заходил в их большой дом, садился с отцом за гончарный круг, и наблюдал волшебное таинство – как из куска бесформенной глины вырастает изящный кувшин. Так просто. История Линдера могла быть совсем другой. Когда ему исполнилось семь, у него появилась сестра – Линда, и они стали неразлучны. Линдер и Линда.
Семья Бифаэстер славилась своими связями с внешним миром. Дядя Линдера по материнской линии часто бывал в Хартаде и по возвращению баловал детей своими историями. Но уже тогда Линдер видел, как сильно отличается дядя Рауль от других взрослых – что-то иное в его глазах, в его морщинах, по-другому течет его речь.
В тот день Линдеру исполнилось пятнадцать. Из непоседы с огненными волосами он медленно обращался покладистым юношей, который обучался всему, чему велела традиция – стрелял из лука, впитывал в себя силу солнца и прислушивался к Матери-Земле, чтобы однажды овладеть ее тайнами.
Под проливным дождем разносилась его музыка, он держал у губ флейту, когда увидел Рауля. «Дядя!» - крикнул юноша и помахал рукой белоснежному жеребцу, который нес старого эльфа. Но потом Линдер заметил неладное. Одежды Рауля были перепачканы кровью, он еле держал вожжи в белых как снег руках. Когда его раздели, Линдер впервые увидел нечто столь ужасное – рваную рану на животе. Опять споры, опять диверсия. Страшил и манил Линдера вешний мир. Рауль положил свою холодную ладонь на его плечо, в темных глазах плясал отблеск свечи.
- Я все решил, Линдер. Мы живем в опасное время.– Он говорил и кашлял, и губы его становились красными от крови, но Линдер мужественно ждал и слушал, не опуская головы. – И кто-то должен защищать нас, если придет война.
- Но разве это возможно? Разве можно уничтожить наш прекрасный лес? Наши Боги охраняют нас, покровительствуют нам.
- Нет, мой мальчик. Там, за пределами Араидора, никто не верит в наших богов. Я договорился. Ты пойдешь обучаться магии. Ты и твоя сестра.
Так им пришлось расстаться с детством. Они долго ехали верхом через лес, и когда он кончился, перед ними открылись выжженные солнцем степи Фатарии.
* * *
« - Линда, ты все неправильно делаешь! Давай, я покажу тебе как!
- Ну, конечно, братец, ты совсем стал выскочкой. Я сама как-нибудь справлюсь!»
Линдер быстро освоился на факультете Стихий, магия Земли легко давалась ему, ведь он помнил выведенные им формулы, когда созерцал, как распускается ночная фиалка или раскрывается липкая почка. Учителя хвалили его за старания и талант, и он, обуреваемый высокомерием, отделился от остальных учеников. Он проводил очень много времени с сестрой, но магия Земли едва ли давалась Линде – она ругалась и топала ногами, ее рыжие локоны смешно били ее по круглым щечкам.
Они поссорились в последний раз, когда Линдер помогал ей взрастить вереск. Гирлянды розовых цветков легко открывались под мановением его ладони, а у нее получалось только вызвать крохотные ростки.
« - Ты просто не слышишь землю, Линда! У тебя такие длинные уши, но ты как глухая!
- Я как глухая?! Знаешь, Линдер, ты просто невыносим! Брошу Академию, вернусь домой.
- Ты не можешь вернуться домой, это стыдно.
- А вот и вернусь, лишь бы тебя не видеть!»
Его связь с сестрой истончалась с каждым днем. Он видел ее иногда в коридорах, пламя рыжих волос вспыхивало под серыми сводами. Линдер очень много времени уделял учебе – он хотел знать все, уметь все, читал каждую книгу без разбору, расспрашивал преподавателей о том, что происходит в больших городах. Слабо разбираясь в знакомствах, Линдер попал в очень странный круг по интересам. Чудной народец, который втайне интересовался магией смерти, многое рассказал «лесному чудаку». Среди них был и будущий согильдиец Линдера, Арлин, иштэ по своему рождению. Арлин носил в себе постоянную жажду мести, он был всегда чем-то обеспокоен, но так же жаждал дружбы, проникновенной, настоящей, которая могла дать свои плоды.
Они шли по столице, юные ученики в тяжелыми сумками, когда Арлин рассказал Линдеру о его покровителе.
« - Ты знаешь, Арлин, я словно на грани. Я так давно не видел свой дом, но меня уже не держит тоска. Мне нужны свершения!
- Эк, братец, да ты же дитя самого Анкайена, тебе судьбой написано все время быть на грани! А свершений в нашей с тобой жизни будет столько, что хватит на несколько трактатов!»
Они шли рука об руку, вместе переживали все то, что переживают юноши – разочарования в мире и государстве, любовь к легкомысленным женщинам. Оба поступили в академию боевых искусств, где Линдер взял в руки мечи уже мало похожие на эльфийские. Тяжелые, грубые, они манили его своей мощью. Искусство парных мечей давалось ему не так просто как магия. В двадцать шесть Линдер добавил к глубокому изучению магию Света. И только единственный раз за несколько лет он пересекся с сестрой на балу в Академии. Она сильно изменилась, из дурнушки обратилась красавицей, и за каждым ее шагом он видел сияющие тропы Араидора. Любовь к собственной сестре уже мало напоминала сестринскую, он втайне грезил о ней, но она была отныне недоступна. Линдер закрывал глаза и в темноте видел ее прекрасное лицо с россыпью веснушек, видел ее тело в плотной льняной материи, изящную грудь, пухлые бедра. Он уже начал сходить со своего пути, уже кривил душой, а она приходила к нему как видение и отговаривала.

Скажи, что знаешь
Победы день.
Пролей, мой анге.л
Крыльев тень.
Вдохни бесстрашие
В вечность души.
Лжи тело дай,
А мне - длинней ножи... (с)

В тридцать шесть они вместе с Арлином отправились в Хартад к родителям Арлина. Линдер был уже мастером Земли, Арлин достиг высот в магии Огня, и они ринулись за своими долгожданными свершениями. Родители Арлина входили в «Белые Драконы» и дорога их сына лежала туда напрямую. Но взять в свои ряды преуспевающего эльфа они были совсем непрочь. Жизнь гильдии и ее быт полностью поглотила Линдера. Свет во всем мире – да, это то, о чем он мечтал долгими вечерами в Араидоре, и он готов положить на этот алтарь свою жизнь. Долгие годы Линдер обучался дипломатии и ораторскому искусству, изучал историю, а между тем обстановка накалялась, да и в целой Фатарии все было слишком нестабильно. Жизнь как на вулкане - так это называют люди в Ацилотсе. Как оказалось, даже в самой гильдии немногие действительно интересовались ее целью. Авторитет и статус – вот зачем тот или иной занимал в организации свою нишу. Приходил с грязью в сердце, приходил с недобрыми помыслами и плевать хотел на «свет», на "добро и справедливость". Линдер был словно тень в гильдии. Он фанатично тратил себя на эту идею, объявлял своим недругом каждого, кто называл его утопистом. И только Арлин говорил ему: «Мы сможем все». Проклятие в нем требовало выхода, но мстил он какой-то темной стороне силы. Впрочем, если тебе на роду написано быть иштэ, тебе уже не справиться со своим бременем. Арлин погиб в совершенно глупой переделке тогда, когда Линдеру исполнилось шестьдесят. Бездна поглощала его, он потерял искренность к согильдийцам. Через несколько месяцев он предпринял путешествие в Араидор, обратно к своей семье. Он не видел родной дом целую вечность, и ему казалось, что там все неизменно: на порог выйдет улыбчивая мать, отец разведет в камине огонь, а Линда принесет ему нектар в глиняной чашке – квинтэссенцию вечного лета.
На него напали в Потерянной Долине гномы – были ли это простые разбойники или отряд ненавистников, Линдер не знал. В состоянии апатии он спасал свою жизнь поспешно, не озираясь по сторонам. Земля шла трещинами, черные стволы уродливых деревьев вырывались исполинскими червями наружу и, может, никто из бородачей с секирами не пережил той ночи. Линдер не сожалел уже ни о чем. Араидор встретил его пряной осенью, Месяц Прощания Журавлей стелил красные ковры, и он въезжал в лес словно Король на гнедом жеребце. Мать встретила его на крыльце, отец сходил за дровами, а Линда не вернулась домой после Академии, судьба ее была неизвестна и плетеное кресло, где она сидела девочкой, пустовало. Линдер смотрел в окно и видел других детей, что носились тропами между стенами высокой травы, плели венки из огненных листьев. Кроны деревьев смыкались высоко у него над головой, когда он брел дорогами своего детства и видел призраки прошлого. Ему было больше полвека, а он чувствовал себя древним стариком. Араидор неизменен, но и ему может придти конец, если не досмотреть, не предвидеть. И только «Белые Драконы» способны удерживать этот баланс. Им надо рассказать, им надо донести, их надо научить. Научить тому, что существует вот такая вечность, где меняются только времена года, но не меняются и не черствеют сердца. Дети надели огненный венок ему на голову, Линдер добрел до черного озера, по берегам которая тускнела полынь, снял его и бросил в зеркало воды.
«Ты был прав, Арлин, впереди так много свершений, еще так много нужно сделать. Спи спокойно, мой друг».

Прошло много лет. Линдер посвятил их переосмыслению. Часами он сидел в своей комнате или в саду, и смотрел на переменчивое небо. Перед ним вырастали правила игры. Он присматривался в согильдийцам и противникам все больше, прятал себя настоящего все глубже, говорил по делу все меньше. Взгляд его помутнел. Вот ему уже сто двадцать три, и он получает степень магистра земли. Он не хочет двигаться дальше – у него нет стимулов. Что-то грядет из-за горизонта, воздух искрит. И вот, холодным весенним вечером, дверь в его кабинет распахивается и влетает дурная весть, разбрасывая бумаги со стола, раскачивая тяжелые портьеры.
Убиты. Трое молодых ребят убиты в бою с «Золотым Фениксом». Линдер только запомнил их лица, во всех горел божественный огонь. Но это еще не все. Линдеру было велено предстать перед Кройоном. Эльф. Это сделал эльф. На месте убийства – черные коряги, обагренные кровью, вызванные тем, кто повелевает магией земли. И ему, Линдеру, с единственным выжившим в той битве, передано послание. Аккуратным почерком, каким могут писать только эльфийские женщины.
«Приходи в Долину Туманов на решающий бой».

Ее тень утопала в лунном свете, а медные волосы спадали на круглые плечи. Он сразу же узнал Линду, еще издалека, еще тогда, когда весть только сорвалась с губ говорящего. Линда теперь в «Золотом Фениксе». Она пошла туда назло, наперекор брату, это было ясно. Как она смогла туда попасть – не имело значения. Ее поступь была все той же сказочной. Линдер не мог сдвинуться с места – он смотрел на свою сестру, на свою возлюбленную, и не видел в ней убийцы. Ведь это чья-то дъявольская шутка! Не могли эти нежные руки воззвать к страшной силе черных смертоносных корней, не могли эти губы произносить злые слова. Она подошла к небу вплотную, подол ее платья терялся где-то в клубах тумана, и Линдер окунулся в ее глаза – он видел в них Араидор в месяц Новой Надежды, видел серебристые ручьи и зеленые долины. Они стояли обнявшись в совершенной тишине, и Линдер ждал от нее каких-то слов, ждал призыва, ждал признания, извинения. Но вместо этого получил холодный призрачный поцелуй. А потом земля под ним затрещала, и жадная пропасть едва не поглотила его. Он и не осознал, когда успел запахнуть широкую трещину под каблуками, когда оттолкнул ее от себя, когда обнажил свои мечи, когда Линда взметнула в воздух два белоснежных клинка, и они зашлись в долгом танце. Они почти не говорили, но Линдер понимал ее мотивы. Она готова разрушить все, что ему дорого, она ждала встречи с ним и томилась в тоске, она любит его и ненавидит, и женщина в ней мечется как сумасшедшая, но ей нет места в его мире. В мире, который отстроят Белые Драконы. А еще, нет смысла даже рассуждать о том, кто в этой схватке выйдет победителем.
Когда кровь окропила ее платье, Линдер бросился к ней, но под ее ногами уже расступилась Земля и она уже летела куда-то вниз. Она не отдалась ему даже в самом конце. Она умирала и в нем вместе с целым Араидором, трещала стволами горящих чащоб и завывала ветрами, которые с корнем выворачивали из тысячелетнего перегноя старые деревья. Линдер не мог верить даже себе самому – тот мир, который он считал совершенным, разбился как глиняный кувшин. Его собственная сестра, вместе с которой они росли, таила в себе ненависть и страх. Но он убил ее собственными руками. Скажи, что делать ему теперь, могущественный Анкайен! Здесь, между двумя мирами, под светом всевидящей Луны. И Анкайен пришел к нему, утирая горячие как кипящая смола слезы с твердых скул, пришел золотистой зарей на границе двух городов, пришел с Востока.
«Сядь за гончарный круг. Тебе будет тяжело его раскрутить – твои ноги еще очень слабы, твои руки не знают, как им действовать, а глина не будет поддаваться. Но вместе мы справимся с этим. Я, ты и время, которое нам отведено…» 

Сто лет как в забытьи. Многое случилось за эту сотню лет. Недруги приходили и уходили как и друзья, но Линдер бежал от дружбы, предпочитая скупое сотрудничество. Он чувствовал себя Мессией, Тенью, которая была за спиной каждого. Он следил за любым действием Кройона, он стал его советчиком, он носился по миру как ветер, он сидел за круглыми столами и вел переговоры, он бросался в смертельные бои и вел за собой Драконов или был ведом кем-то из них, он растил целые леса и впадал в летаргию на месяц, он лечил целые армии за считанные дни, а потом лечил себя неделями, он вплетался в интриги как лента в женские косы, и выходил из них невидимым, он прогорал на своих идеях и зажигался новыми. Он несколько раз возвращался в Араидор, где схоронил своего дядю Рауля, а позже, когда ему исполнилось двести – схоронил своего отца. Он, мастер Света, не нашел времени на то, чтобы вернуться в лес и вылечить недуг собственного родителя. Как Линдер корил себя, как ненавидел, но такова была Судьба – Боги сами решают, когда тому или иному уйти. Линдера занимали новые лица в гильдии, а в частности – Ирис Мей. Сам он не хотел вставать во главе Драконов, ему нравилась роль незримого властелина и ему нравилась эта амбициозная красавица. Несколько десятилетий он следил за ней, был учтив, но свое сердце не раскрывал – оно истлело для любви к женщинам. Линдер только импонировал Ирис, и когда она взошла на вершину, с облегчением вздохнул. Пора было отодвинуть старость и освободить место молодой крови. Репутация, заработанная Линдером в гильдии нравилась ему, как нравится человеку красивый переплет тяжелого фолианта. Серый Кардинал, что славится своей хитростью и ведет безумную игру.
Но как же Вы справитесь без него, без Линдера Бифаэстера, постигшего истинный свет?

10. Отличительные черты.
Шрамы на теле - широкая полоса на спине, "полумесяц" на плече.
На указательном пальце правой руки - кольцо с гербом Драконов. В ушах крохотные серебристые колечки.

11. Мировоззрение.
Законно-нейтральный.
12. Пробный пост
Правда нужен?

Анкета игрока:

13. Ваше имя.
Кю.
14. Связь с Вами.
443025877
15. Опыт игры на ролевых.
Я древний вообще.
16. Как часто сможете появляться?
Довольно стабильно посещаю в дни, ненагруженные учебой.
17. Откуда узнали об игре?
Притащил Аларис
18. Разрешаете ли вы использование своего персонажа после ухода с ролевой?
в качестве НПС.

Отредактировано Линдер (2012-10-20 09:32:39)