Театр абсурда из альтернативной реальности.

- Обожаю ярмарки! – проговорила девушка, бросив на рядом идущих взгляд и усмехнувшись.
Впрочем, не дождавшись ответа, хотя и не надеялась, настроя лоддроу не растеряла. Поправив локон, выбившийся из прически, кою она соорудила утром, одернув корсет, туго стягивающий талию и грудь, она довольно кивнула сама себе. Что же, готовность к труду и обороне, как говорится, по меньшей мере имеет место. А трудится сегодня – не перетрудится. Казалось, эти ходячие кошельки на ножках, что изображают из себя невесть что, а на деле лишь холуями у кого-то являются, так и просят их облапошить, сбиваясь вот на таких вот мероприятиях в «жирные» стайки.
«Бедные и несчастные курочки! Тяжесть монеток заставляет их бродить по миру в диком желании избавится от сего бремени. И тут – я! Как истинный избавитель!» Аль откровенно потешалась, пусть и в мыслях, пока сокращалось расстояние до площади, на коей сегодня было оживленней некуда. А что делать? Сосредоточенно пилить спины потенциальных «клиентов», чем заняты в сей час ее спутники? Нет уж, увольте, простите, извините…ах да, раскланялась. Девушка хихикнула себе под нос. Таки да, настроение сегодня у нее соревновалось по лучистости с небесным светилом.
- За работу. Действуем по плану, - произнес высокий брюнет справа.
Аль даже не глянула в его сторону, состроив гримаску да передернув плечами. «Конечно-конечно, по плану…ух ты, какие сережки!» - пронеслось в голове и девушка ломанулась сквозь толпу, как ледокол, штурмующий замерзшее море.
- Ох, простите...ох, извините…ой, я нечаянно, нога не болит? – наталкиваясь на тела, хватаясь за камзолы, куртки, рубашки, с обворожительной улыбкой и извиняющимся взглядом, щебетала лоддроу по мере своего продвижения вглубь толпы. -  Дамочка! Да-да, Вы, красивая брюнетка с видным…цветом глаз. У вас в прическе пчела запуталась! Ужалит ведь. Голова распухнет, долго болеть будет, за эстетику внешнего вида и вовсе промолчу… дайте я достану аккуратно!
Ловкие движения тонких и бледных пальцев, что отливали жемчужным сиянием и оп-ля. Из ладони действительно вылетела пчела. Демонстративно так. Женщина похлопала глазами, развернув тучное тело и всплеснув масляными ладошками.
- Ох, благодарствую. Спасли меня!
- Ох, да бросьте. Не стоит благодарности!
- Ну что же, как пожелаете. Спасибо, - и уже потеряв интерес к своей «спасительнице», причитая и спеша рассказать о несостоявшейся трагедии подруге, что что-то выбирала возле ближайшего прилавка, медленно «уплыла».
- Вот корова, - фыркнула Аль, довольно ухмыльнувшись, после посмотрев наверх. – Я окно-то открыть не забыла? А, никуда не денется!
И снова завертелась в море людских и не очень тел, сбивая прохожих, кои выдавались ей самыми интересными. Сколько времени она так шерстила площадь, одному Тейару известно, но через некоторое время девушка обнаружилась возле одного из прилавков, грызя яблоко и мило болтая с продавцом. Никто особо и не приметил, в какой момент рядом материализовался светловолосый парень, что подменил ее сумку точно на такую же. «А сережек там нет, так то! Моё!» - беззаботно улыбаясь, подумала Аль, бросив взгляд в спину уходящему товарищу.
- Эх, ладно, Рон. Ты славный малый, но кости просят веселья и грех весь день просидеть на одном месте, уж прости и спасибо за угощенице, увидимся!
Что ей ответил рыжий парень, она уж и не слушала, принявшись снова пробираться сквозь толпу, только в этот раз без толчеи и напускной спешки. Она знала, куда держала путь, но остановившись возле толпы, что окружила своеобразный столик, за коим слышался спор, вела себя, как просто прохожая и весьма любопытная девушка.
- Вы обманываете, сударь! – послышался возмущенный возглас. – У вас постоянно выпадает выигрыш!
- Я при чем, что Вы неловки в своих бросках? – спокойный ответ.
- Боги мне в свидетели! Люди, Вы сами видите!! Нельзя быть таким удачливым!
Девушка пытался протиснуться сквозь плотное кольцо тел. Кто поддерживал возмущавшегося, а кто откровенно смеялся над дураком.
- Что у нас тут?
- Ой, девушка, это не для Вас, поверьте. Побрекушками здесь не торгуют.
- Как остроумно! Вы право слово сегодня сняли приз площади! – беззлобно ответила лоддроу. – А я все же хочу глянуть.
- Да здесь в кости играют и…проигрывают. Вон бедняга скоро без трусов останется.
Аль пропихнулась, наконец, бросив взгляд в указанную сторону.
- Ему не пойдет, - вынесла вердикт, получив в ответ громкий хохот.
- Кто это там такой умный? – огрызнулся мужчина, оглянувшись.
- Я не говорила, что умна…наблюдательна, мистер.
- Может сама сядешь со мной сыграть, на деле показав столь ли удачлива ты. Мне покажешь годный пример.
Альвэри похлопала ресницами, словно удивлению ее не было предела.
- Это ж не женское дело-то? Не боитесь проиграть девушке?
Мужчина аж прихрюкнул от предвкушения.
- Ох, дорогуша, хоть бы ты цела ушла после проигрыша.
Толпа встретила сию перепалку очередным взрывом хохота, улюлюканьем и сальными шуточками.
- И не стыдно девушкой прикрывать свою позорную игру? – подал голос брюнет, с коим ранее играл мужчина.
- А ты заткнись, - огрызнулся тот. – Мы вот и проверим, так ли ты чист на руку, как хочешь показать.
Было бы это больше, нежели представление, в коем главным актером нехотя выступил этот вспотевший оболтус, то получил бы он от Стефа по ушам ослиным только так, но волчок игры запущен и на кон поставлено достаточно. Девушка спрятала хитрую усмешку. Перебросившись короткими взглядами с брюнетом, который, для виду поворчав, уступил ей место второго игрока.
- А как играть-то? – продолжая невинно хлопать ресницами, выдала Аль, уставившись на кости в количестве трех штук.
Ближайшие к ней бросились разом объяснять, пока мужчина напротив довольно и откровенно ухмылялся, уже чувствуя вкус победы.
- Ой, а что…Здесь на деньги играют? Вроде же за трусы говорили...А я все потратила…на пирожные. Как же быть?
- Да полно тебе, детка. Найдем как рассчитаться, - сально улыбаясь выдал мужик, откровенно пялясь в вырез платья.
- Да? Ну ладно, - наивно передернув плечами и тем самым шевельнув грудью, выдала лоддроу. «Козел вонючий! Дать бы тебе между рогов, чтоб копыта откинул, да нельзя»
- Тебе фора, - милостиво выдал «козел», тряхнув шевелюрой и продолжая скалится. – Я подобрел внезапно и не против отступления в угоду прекрасной дамы.
- Как это мило! – пискнула Аль, сгребая кости, после неловко бросив их на доску. – Так?
Выпало то, что и желалось. Вернее, желалось «кошельку» напротив.
- Так-так, - рассмеялся мужчина. – Так бы всю игру, милочка! – и сгреб кости.
«Кол тебе меж глаз, дурень! Жди, курочка!» - мысленно ответила лоддроу, продолжая жеманно улыбаться, ожидая броска партнера по игре. Таким образом игра длилась минут десять-пятнадцать. Аль театрально расстраивалась, призывая удачу на свою белобрысую голову, а мужчина откровенно ликовал, иногда кидая злые взгляды на брюнета, с коим ранее играл и проигрывал. Мол, с тобой я еще разберусь, мошенник! Мужчина, представившийся Робертом Флаксом, забавлялся, принимая, как ставку от нее – части гардероба. Вплоть до рюш на юбке. Смешно, но он так не считал, уже чувствуя себя победителем и почти ощущая в руках свой приз. Едва слюна не текла от дум, вероятно. Аль про себя ухмыльнулась, прищурено наблюдая за «героем».
Он упустил момент, когда фортуна сделала красивый финт, показав ему не грудь, а задницу и игра изменилась с точностью до наоборот. Первая партия шестерок на всех трех костях выпала из-под ее руки, заставив Роберта приосанится и удивлено вскинуть бровь. Присвистнув, он выдал благосклонное:
- Что же, носочки я тебе отдам обратно!
- Зачем? – хихикнула Альвэри. – Вы же мне свой кошелек отдадите. Я накуплю на все монетки!
Роб расхохотался, она вторила ему своим смехом. «Смейся-смейся, петушок.» И таки да, вскоре тому стало совершенно не смешно. Он снова превратился в багрового, вспотевшего, злого мужика, что едва сдерживал себя, чтобы не бросится на нее с кулаками.
- Мошенница! – все же выдал он, сверля ее поросячьими глазками.
- Кто? Я? Да Вы сами меня пригласили с Вами сыграть! – деланно негодуя, ответила лоддроу. – Я, что ли, виновата, что у Вас сегодня неудачный день? Могу подарить носочки в утешение!
Это, наверное, было лишним. Еще сильнее побагровев, мужчина подорвался и хотел уже уходить, да вот толпа не пустила, вступившись за «честную» девушку и требуя ее выигрыш. Аль, поигрывая костями в руках, наблюдала всю картину с лицом ничего не понимающей и наивной невинности. Вскоре в ее сторону полетел мешочек с монетками, едва успела увернуться. «Вот *цензура*!»
- А носочки-то? – крикнула она вдогонку, но разозленный Робби даже не оглянулся под хохот, что его сопровождал. – Ну вот…злой какой-то он, неудовлетворенный явно…игрой- мило улыбаясь, подобрав кошелек, проговорила девушка. – Я же ничего…Даже играть не умею или уже умею? Может еще есть желающие помочь девушке материально в честной игре? Авось удача случайна.
На удивление (хотя какое там удивление, на то и расчет), желающие нашлись и Аль до конца дня успела увеличить свое состояние, что внезапно свалилось на "несчастную" девушку. Уж смеркаться начало. Площадь пустела. Толпа понемногу рассеялась, смеха уже слышно не было. Девушка поднялась, потянувшись и хрустнув косточками.
- Сегодня что-то засиделась я.- проговорила лоддроу, когда уже подле никого  "чужого" не было.
- Зато собрала больше, - ответил Стеф, отлипнув от стены, кою все время подпирал и усмехнувшись. – В целом, можем найти Рэя и заканчивать на сегодня.
- Мне причитается, - надув губки и повиснув на шее парня, проворковала девушка.
- Пойди и найди себе то, что тебе конкретно причитается, - беззлобно ответил брюнет, хлопнув ее пониже спины.
- Эй! Так, да? Ну и ладно! И пойду! Смотри и учись! – став на ноги и фыркнув, ответила девушка, с гордостью аристократки вздернув подбородок и двинувшись прочь.
Побродив по относительно опустевшей площади и, наконец, найдя свою «жертву», Аль какое-то время последила за оной, лишь после решив, что можно вмешиваться. А «жертвой» стала парочка явно зажиточных горожан, что топтались возле прилавков со всякими побрекушками. Явно каприз женушки, не иначе, на сон грядущий! Дождавшись, когда парочка ненадолго разделится, каждый за своим поглядывая, Альвэри подошла к мужчине, поднырнув тому под руку.
- Ох. Как красиво! - восторженно выдохнула девушка, глядя на браслет, который тот вертел в руках, придирчиво рассматривая.
Мужчина бросил на нее короткий взгляд, оценивающе оглядев, лишь после выдав:
- Только и всего, что блестит хорошо.
- Ой, бросьте, Вашей даме понравится, поверьте. Женщины любят такое, даже если оно пустышка. Не себе ведь берете, - лоддроу кокетливо подмигнула, пододвинувшись ближе, после бросив взгляд на витрину. – А не нравится, так вон сколько всего, есть из чего выбрать
Мужчина опасливо оглянулся и приметив, что благоверной в поле зрения нет, видимо, зашла в очередную лавчонку, вернул взгляд внезапной собеседнице:
- Нет, я просто так смотрю, авось найдется ручка, коей возжелаю подарить.
"На тонкий лед ступаете, милейший!"
- Вот как, - будто и не обратив внимание на смену тона и продолжая изучать витрину, выдала девушка. – Повезет же кому-то. Такой видный мужчина…такой красивый подарок…
Тут, словно по мановению волшебной палочки, появился продавец.
- Желаете еще что-то посмотреть.
- Да, - ответил мужчина. – Вот что девушке по нраву, все покажите, а я решу, придет ли мне что по вкусу и стоит ли покупать.
- Ой, Вы мне доверяете свой выбор? – полуразвернувшись, состроив удивленные глазки, ответила Аль, смахнув локон с груди, «случайно» упавший на оную,  самым невинным жестом. – Я постараюсь его оправдать.
И тут понеслась душа, как говорится…Вскоре витрина была покрыта всевозможными украшениями, кои попали на глаза Аль и которая с удовольствием их меряла, старательно отвлекая доброго дяденьку от того, чтоб он вдруг не вспомнил о своей благоверной, коя к слову уже была на подходе, как приметила лоддроу, бросив вкрадчивый взгляд за спину благодетеля.
- Все такое красивое. Не могу выбрать, - нарочито громко выдала она вдруг и повисла на шее откровенно обескураженного мужчины.
- Кто это, дорогой? - буквально прошипела дама за спиной.
Аль в ответ состроила удивленную мину:
- Кто это, дорогой? – повторила Альвэри, продолжая висеть на шее, хотя мужчина и пытался отодрать ее цепкие ручки, обвешанные украшениями.
Продавец тоже занервничал, не зная, как подойти к троице и бегая за прилавком.
- Милая…это..я…никто! Это тебе...я хотел...
- Что? – в один голос воскликнули обе особы, вложив в возглас все свое возмущение.
- Как это никто? Кто – никто? Милый, а как же украшение для моей ручки?
- Чтооо? – казалось лицо жены вытянулось и превратилось в театральную маску с возгласом в виде буквы «О» серого цвета.
«Ну что ж ты страшная такая?» - подумалось Аль, коя продолжала свой спектакль.
- Это не то, что ты подумала, дорогая! Она…я…- попытался вновь оправдаться несчастный. – Да слезь же ты с меня! Отцепись!
- Ах так, - деланно воскликнула Альвэри, со всей дури двинув ногами по витрине, после чего послышался звон и причитания продавца. – Значит, как стихами кормить, так – милочка – душка! Как поцелуи красть, так жена – корова сухопарая! Как вечерами…Ах ты…неблагодарный! – разжав руки и спрыгнув на твердую почву, вперев кулаки в бока и гордо вскинув подбородок, затараторила лоддроу. – За все то, что было между нами ты…
Она не договорила, ибо на побледневшего мужчину, что казалось вот-вот потеряет сознание от шока, набросилась с проклятиями его благоверная, не желая слышать ничего и никого. Аль усмехнулась, отступив от пары, коей теперь было совершенно не до нее, и тихо-мирно пошла ретировалась прочь, оставляя за спиной метавшегося за прилавком продавца, что старался собрать рассыпавшееся добро средь осколков и ссорящуюся парочку.
Отойдя на приличное расстояние, девушка принялась рассматривать честно нажитое и под шумок стянутое.
- Актриса в тебе явно умерла в судорогах, - послышался знакомый голос и от соседней стены отделилось два силуэта.
- Тоже мне, непризнанный талант, - парировала она. – Делиться не буду!
- Ну да, ну да, - сгребая в «братские» объятья, добродушно ответил парень.
Вскоре троица скрылась из глаз в первом же переулке. Да и темнело стремительно, стоило поменять антураж для ночной жизни и веселья…

Отредактировано Альвэри (2017-11-09 10:31:36)

Итак, снова вернемся в некое прошлое, сменив жизненные ориентиры Альвэри.
Коснемся легонько болезненной темы и извлечем из сего пользу для дела.

Я должна нести свет в чужие жизни во имя Добра!

Наверное, переломный момент в жизни Аль случился в тот момент, когда из жизни ушла мать. Что не удивительно, не так ли? Но после столь большой потери юная лоддроу не закрылась в себе, отгородившись от всех и вся вокруг со своим горем, а с твердостью в голосе заявила, что станет спасать жизни людей и нелюдей, дабы не умирали они более.  Вот так, да. Детские мечты, они столь наивны и сказочны, что все лишь покивали головами, радуясь, что ребенок себя чем-то занял.
Естественно, в таком возрасте она смогла помогать лишь игрушкам да зверушкам, коим не повезло попасть в ручки, но зато не унывала. Естественно, никто не думал, что сии начинания впоследствии вырастут в нечто большее и перестанут быть детскими мечтами, ибо с завидным упрямством лоддроу шагала по выбранному пути, не особо слушая то, что говорят со стороны. А оттуда уж так и глаголили, что, мол, не твое это - видно же. Ага, кому видно-то? Я же даже не начинала! Что можно увидеть-то?!
В общем, тоже стремление и упрямство привело девушку на скамью будущих лекарей-врачевателей, где ей пришлось хлебнуть сполна всей прелести выбранного дела. Ну как всей...того, что было положено на данном этапе жизни. Не скажешь, что успехи у нее были выдающиеся, но и задних не пасла, рьяно изучая выбранную стезю, спотыкаясь, падая, но упорно драпаясь вперед, даже если приходилось ползти на четвереньках. В конечном итоге, с горем пополам, удалось закончить обучение, получить квалификацию лекаря с общими познаниями и прочими полезностями, что должны были помочь ей дойти до желаемой в жизни цели. Правда, целительские способности она в себе так и не открыла, но это ведь ничего, если в тебе мировая доля сочувствия, доброты и желания помочь! Посему Альвэри совершенно не расстраивалась на сей счет, ведь  весь мир лежит у твоих ног, помогай - не хочу!
Времена тогда были смутные и место для начинающего врачевателя уж точно найдется. Так она и подумала, шагая по улице в направлении городского госпиталя. Ну, а где же еще можно найти жертв тех, кому нужна помощь? Только в местах подобного толка, где есть возможность оттачивать свои знания на практике, улучшая их и совершенствуя. Окрыленную подобными мыслями лоддроу в госпитале же быстро "спустили" на землю, не особо доверяя рвению «зеленого» еще лекаря. Мало ли что вытворить в порыве вселенской любви к ближнему. Посему попервах предложена была работа не пыльная да безопасная, для нее и окружающих. Впрочем, в этом девушка не увидела мирского заговора, ибо для нее было главное - помогать нуждающимся, что и предоставили делать, пусть и без инструмента лечащего в руках по большому счету. В общем, непыльная работенка эдакой сиделки и везде помагайки ей была обеспечена, за что лоддроу взялась едва ли не в тот же день.
Кто знает, сколько ей бы пришлось носиться в таком режиме с бедными больными, если бы не творящееся вокруг. Как уже было упомянуто, времена те были смутные. В окрестностях зверствовали неизвестные, что нападали на всех и вся, вплоть до проникновения в город и выхода на «охоту» по ночам. Ну так говоривали «слухи». И город закрывался, патрулировался, но внесенный хаос поначалу толку давал мало и пострадавших было много - от простых горожан-гостей города до тех самых бравых стражников-защитников. Посему, в очень скором времени госпиталь был просто переполнен раненными и страждущими. Прекрасное поле для разгула врожденной сердобольности, не находите? Да и разгулялась она, не покладая рук, видя в этом свое призвание, как нельзя яснее теперь, но из-за нехватки персонала, коим вскоре стало страдать заведение, девушку быстро забрали со столь рутинной и легкой работы, кою можно было предложить и простым горожанам, желающим помочь. Поди, не много ума надо - поухаживать за больными. Альвэри же теперь доверили дела более важные да менее приятные, на чужой взгляд, да не на ее, ибо теперь она почти спасала жизни! Очищение ран от всякой дряни, извлечение оттуда посторонних предметов, перевязка, штопка и тому подобное - не самое приятное занятие, не самое чистое, но сколь благородное! Хотя не все ее подопечные оказывались благодарны, ругаясь на чем свет стоит и проклиная ее же в частности. Ну, с вящей неблагодарностью она уж успела столкнуться не единожды, но в силу мягкости своего характера и беззлобности не серчала на несчастных. Очухаются, пристыдятся, да. Альвэри всем им так сочувствовала, что ни словами сказать, ни пером описать!

- Да лежите Вы спокойно, - сдержано проговорила девушка очередному страждущему, что корчился под ее руками, как уж на сковородке.
Всего-то извлечь пару щепок из раны в бедре, промыть да зашить, чтобы заживало. "Как новенький будет!" - с блаженной улыбкой подумала Аль, извлекая из раны кусок древесины.
- Да Вы издевА-а-а-а-аетесь?! Какое тут, ?*?%", спокойно? Где обезболивающее? Что за садизм в чистом виде?!
- Такой видный мужчина, а причитаете похлеще роженицы, коей впервые родить пришлось, - продолжая занятие, невозмутимо ответила Фенрил. - Держите крепче, - бросила двум "дуболомам" рядом с собой. - Так вот. Вы же знаете, что сейчас трудно приходится всем. Госпиталь переполнен, лекарства не успевают поступать, а то что есть расходится на тех, кому это больше всего необходимо. Целителей также не хватает... Мужайтесь, в конце концов не так страшна Ваша рана, как Вам кажется, поверьте! Я Вам очень сочувствую и стараюсь облегчить страдания, но нужно потерпеть. Вот она, зараза, - резким движением выдернув добротную щепку из бедра, победоносно выдохнула лоддроу. - Отлично. Теперь осталась самая малость.
Едва не припевая себе под нос, девушка не заметила, что мужчина совсем притих. Да и дело обычное - силы покидают больных часто и неожиданно, беспокоится не о чем. Кроме того, так легче перенести процедуры. Посему и не стала тормошить, когда приметила.
Через какое-то время, вытирая окровавленные руки, Аль усмехнулась, любуясь своей работой.
- Забирайте. Следующий!
Итак изо дня в день, засыпая порою в положении "иду домой". Вернее, даже не домой, ибо и ночевать начала в госпитале. Но она не жаловалась, ни в коем случае, ведь добилась желаемого - спасала жизни, источая вокруг себя сердоболие да сочувствие, коим могла затопить весь бренный мир при необходимости.

Подобное рвение, как и некое "мастерство" владения хирургическими инструментами во время очищения ран и их починки, не могло уйти от внимания действующих лекарей. И так, как уже говорилось, рук не хватало на всех поприщах, вскоре девушке предложили еще более ответственную работу - стать настоящим спасителем! Не просто пресекать возможную смерть от потери крови, заражения или чего-то там еще из-за полученных относительно незначительных травм, а спасать тех, кто уже одной ногой по ту сторону, ибо полученные раны на первый взгляд казались несовместимы с жизнью. Но когда подобное ее останавливало? Наоборот, у Аль даже глаза засветились от столь ответственной миссии. Правда практики в подобном она совершенно не имела - легкое рассекание ран и ковыряние в оных, что было весьма поверхностно, нельзя было вписать в должный опыт, но где наша не пропадала! Да и выхода-то не было у лекарей особо - а тут хоть дипломированный специалист! Азы какие-то изучала, в работе отличилась, авось и здесь справится. Конечно, эксперименты в госпиталях не проводят, особенно на несчастных и так уже изувеченных больных, но в подобное время о таких вещах мало кто задумывается, ведь важна каждая свободная рука для спасения жизней!
Вот так Альвэри и стала хирургом или эскулапом или как хотите, так назовите. Почетно, верно? Хотя "стала" было еще громко сказано, ибо благоразумные и более опытные лекари не рискнули сходу пустить новичка к телам страждущим, держа на подхвате и обучая, но это длилось весьма недолго - все та же пресловутая нехватка рук диктовала свои условия, ибо госпиталь не переставал наполнятся. Посему, хотели аль нет, но пришлось новоиспеченного хирурга допустить к делам практичным, вручив должный хирургический арсенал и надеясь на волю Ильтара. Как оказалось, не зря, ибо хоть и умения орудовать инструментом у девушки было не отнять, но вот с ориентацией в телах и в их глубинах  стали возникать проблемы. Конечно, в столь сумасшедшее время несколько лишних трупов никто не станет считать, ибо умирали каждый день, если не каждый час при всей той помощи, что пытались дать лекари. Однако, не заметить того, что у сей девицы, что столь рьяно орудует скальпелем, точенными движениями кромсая ткань чужого тела все глубже, отсутствует необходимое знание и понимание того, что нужно трогать, а что не стоит - нельзя было. А у Аль было иное понимание. Девушка видела цель - внутри пострадавшего есть болезнь, она же рана, она же требует скорейшего лечения и если скальпель поможет - значит надо действовать незамедлительно, отсекая все лишнее и зашивая оставшееся, целое, невредимое и способное еще долго послужить своему хозяину.

- Как не то? Снова? Да ну, - продолжая кромсать недвижимое тело. - Вот же оно...торчит да кровоточит. Как по мне - в сим и проблема!
Один взмах руки, блеснуло окровавленное лезвие. "Вот теперь ничего не торчит, идеально!" Аль улыбалась, не нарадуясь своей работе и столь быстрому окончанию, как ей казалось, оной. "Быстро зашить, напоить лекарствами и вскоре запрыгает, как горный козлик!"
- Альвэри, Вам стоит подумать о профессии палача, - выдал пожилой лекарь, что явно отходил от увиденного.
Лоддроу, не скрывая удивления, развернулась, продолжая держать в руках скальпель, пока помощники и еще кто-то из хирургов старались спасти очередного страждущего, коего Фенрил отоперировала.
- Вы что? Это же убийство! Лишение жизни! Я же их спасаю, - пафосный взмах рукой и скальпель со свистом пролетел в паре сантиметров от носа старика. - Говорите вещи ерундовые, дражайший Иедвикий. Разницы не чувствуете, что ли?
- Это как посмотреть, - слегка охрипшим голосом и на всякий случай отойдя, ответил мужчина. - Вы спасаете мир от скверны, зла, убийц...делаете его чище. Если бы Вы взялись за уничтожение тех, кто привел к столь плачевному состоянию наш край, то в госпитале стало бы многим меньше изувеченных и пострадавших. Значит, Вы им бы помогли...
Аль прищурилась. Хитрец развернул речь так, что действительно можно было узреть спасение всех несчастных в том, чтобы обезглавить разбойников любого толка. Чуть изогнув бровь, девушка дернула плечом.
- Интересно глаголите, батенька. Может в Ваших словах зерно истины и есть...но их же никто даже в глаза толком не видел, кроме тех, кому досталось больше всего. Посему, что уж говорить...да и скучно это, - ворчливо проговорила лоддроу. - Все время махать мечом или топором...Никакого интереса и совершенства в своем деле...
- Ну как сказать...Палачи тоже мастера своеобразного искусства, - не отставал лекарь.- Но главное - спасать чужие жизни...Вы же этого хотели.
- Ну да, но не так...
- Ну в достижения цели любые средства хороши...
- Возможно...
- Ну Вы подумайте. В Вас есть такой дар, видно невооруженным глазом.
- Подумаю...Следующий!
Вот такие вот разговоры разговаривались над очередной жертвой сочувствия и вселенского человеколюбия юной лоддроу. Конечно, девушка не стала прямо в тот момент задумываться над предложенным, ибо не до того было, но от дел её хирургических, когда нужно было вытягивать бедняг едва ли не с рук самой Габриэль, вскоре лоддроу отгородили, оставив менее травматичные заботы. Тем более, что вскоре случилось "чудо", кое с трепетом ждал весь город. Подошла подмога, что смогла в краткие сроки найти и переловить (частично или полностью, никто не ведал), всю вражескую свору, что кошмарила окрестности. Жизнь потихоньку налаживалась, а госпиталь перестал быть местом, заполненным в три этажа стонавшими пострадальцами и потихоньку опустошался, также входя в привычное, размеренное русло жизни. В сей суматохе и подготовке к спокойной жизни не сразу заметили исчезновение такого дарования врачевательного искусства как Альвэри Фенрил. А когда заметили, то лишь недоуменно, а кто-то с облегчением, развели руками. Лишь один старичок улыбался в усы. Кто знает....Спасать жизни ведь можно не одним сочувствием и сердоболием...

Выдержки из дневника памяти.

14-16 числа месяца Ледянных ветров.
1610 год от подписания Мирного Договора.

Как же я тейаровски устала в тот день. Он был кульминацией многонедельной охоты, за кою абсолютно все наши были вознаграждены, в частности – возможностью выдохнуть спокойно и надеяться на менее напряженное время впереди. Хотя бы пару дней… Да их бы мне хватило, чтобы отдохнуть, если не физически, то морально. Тогда же, без особого настроения, вернулась в отчий дом. Откуда ему взяться, если падаешь с ног от усталости и внутренней опустошенности?
Отца еще не было и, недолго думая, провела в ванной максимально длительное время, смывая с себя не только «рабочую пыль», но и какую-то долю разбитости. Спокойствие и тишина дома, а также осознание того, что все позади, тому, как никогда лучше способствовали. Закончив с купанием, я заходилась готовить ужин, ожидая к оному отца. Мысли лениво перетекали в голове, не касаясь ничего конкретного, и пожалуй, со стороны, могла быть похожа на куклу, кою за невидимые нити водил по помещению умелый кукловод. Из всех возможных желаний остались лишь - отужинать в компании родителя и упасть "замертво" в объятия собственной кровати, не поднимаясь дня два. Мечты… Громкий стук в дверь заставил слегка встрепенуться, даже удивиться. Уж наверняка не отец топтался за закрытой входной дверью... Впрочем, мне тогда было даже лень строить предположения, поэтому просто двинулась отпирать дверь. Но от этого ощущения даже следа не осталось, когда я ее открыла, встретившись взглядом с тем, кто стоял на пороге.
Морнэмира я не видела, казалось, столь давно, что впору забыть, как он вообще выглядел. Но нет. Хотя он изменился, очень, но не настолько, чтобы его образ в памяти затерся насовсем. Усталость и иже с нею, как рукой сняло. Невообразимо было описать все те чувства, что дали о себе знать в этот момент, да так «огрели» по сознанию, что я проторчала, взирая на него, как мне показалось, неприлично долго. Пришлось даже извиниться за свою нерасторопность, которая, видимо, и его озадачила, ибо появилось стойкое ощущение какой-то натянутости в обмене приветствиями. Поначалу. Возможно, что мне просто показалось, ибо я в тот день была действительно «потеряна» и оценивала все, как будто пребывая за туманной ширмой.
Тем не менее, его появление подействовало, как поток ледяной воды на сознание и заставило воспрять, забыв о прежних желаниях. Братья были в последнее время либо редкими гостями в отчем доме, либо я их попросту не успевала застать из-за работы, на коей, порою, пропадала сутками. Поэтому да, присутствие Морна стало эдакой отдушиной, возможностью отвлечься от серых будней, узнать что-то новое. Его истории всегда были увлекательны, будоражили сознание, заставляли мечтать о далеких землях… Хотя, для начала, Морнэмира пришлось немного растормошить. Казалось, что-то незримое постоянно витало подле нас и мешало ему почувствовать себя действительно дома. Однако, спустя время, это непонятное напряжение начало отступать, да и появление отца сделало свое дело, как и сытный ужин в семейном кругу, пусть и не полном, у камина да с бокалом вина. Время за беседами пробежало настолько быстро, что до постели добралась только под утро.
Морн приехал ненадолго, что нисколько не удивило, но все же опечалило. Мало времени, всегда его так мало, особенно, когда хочешь побыть с тем, кто сердцу дорог. Меня не покидало чувство того, что что-то было не так, как должно, но что – я и по сей день не могу понять. Пожалуй, попытка понять, ровно, как желание провести с братом больше времени, пока была такая возможность, подтолкнули взять от работы пару-тройку отгулов, чтобы их целиком и полностью, посвятить ему.
Эти дни стоили того, чтобы запечатлеть их в памяти, переполненные искренними чувствами к тому, чей образ занимал в сердце вторую ступень, после отца, а к душе же и вовсе стоял непозволительно близко. Как так получилось, мне трудно сказать, а мысленно возвращаться в тот отрезок прошлого, что был с этим связан, до сих пор больно. Я признаю, что не смогла справиться с болью и пошла самым легким путем - просто взяла да заперла весь тот кусок воспоминаний на огромный замОк, опасаясь его затрагивать. Все они, без исключения, попали под запрет, пусть кроме смерти от оного веяло и душевным теплом того, кто не дал мне утонуть в омуте душевной боли. Но это все лучше оставить в прошлом...
За эти несколько дней мы провели непозволительно много, с точки зрения моей привычной занятости, времени вместе. Сколь много я узнала о том, где он бывал, чем занимался и где хотел бы побывать, сама не осталась в долгу, хотя что мои скучные истории против его?! Время стремительно бежало, а мне казалось, что все эти рассказы балансируют на грани какой-то фантазии, нереальности. Увлекательные, завораживающие, как и образ брата, что повествовал подле, что словно в тот момент переживал события недалекого прошлого, о коем повествовал. Что-то незримо менялось в нем в эти мгновения, притягивая взор, словно подтверждая правдивость слов. Пожалуй, именно поэтому, заслышав парочку рассказов о том, что он несколько раз (как минимум, вряд ли поделился всеми случаями) едва не распрощался с жизнью, я подалась импульсу и на следующий день, когда Морн должен был вновь вернуться к своим водным просторам, сделала ему подарок – одно из двоих колец «Пульс жизни». [float=left][/float]Я бы не приняла отказ, он это прекрасно знал. Несмотря на то, что ни разу не заикнулась о том, что лучше бы он бросил столь тейаровски опасную профессию, вряд ли от него ускользнул посыл. Кольцо стало своеобразной попыткой успокоить душевные треволнения, не более. Боязнь потерять еще кого-то из близких, пожалуй, до самого конца бытия будет цепко держать мое сознание. А так я хотя бы могу быть уверенна, что он жив, хотя даже не берусь предугадывать, что случиться, если артефакт "сообщит" об обратном...

Отредактировано Альвэри (2018-01-30 02:47:59)

Выдержки из дневника памяти.

13 число месяца Страстного Танца
1647 год от подписания Мирного Договора.

Ночь прошла относительно спокойно. Действия зелья хватило, чтобы брат не беспокоился во сне и не тревожил тем самым рану. Мне же удалось кое-как отдохнуть, пусть и больше дремала, прислушиваясь к малейшему шороху, нежели спала, но и того достаточно на текущий момент – непозволительная роскошь, да. Чувствовала я себя поутру многим лучше, тем более, что за заботами оное проскочило мимо, практически не запомнившись. До сих пор тяжело осознавать произошедшее, глядя на, хвала Богам, живое воплощение всего случившегося. Как бы я не старалась, но пока что не могу к его присутствию привыкнуть. Оное словно сковывает, не дает развернуться в собственном доме...остается надеяться, что просто привыкну.
За день успела вновь посетить книжную лавку, забрать каталоги, кои составили братья по моей просьбе. Оную им озвучила сразу по возвращению еще, предоставляя достаточно времени. Каталоги заняли собой почти все свободное время до самого вечера, который я встретила на террасе. В этом промежутке нас также посетил Маркус и пока он занимался осмотром «своего подопечного», не стала им мешать. Морн был в сознании и мог сам отвечать на вопросы лекаря, мы же после поговорили за чашкой чая на террасе. Дагрэ вновь обнадежил, обещая в скором времени добыть из имеющихся материалов что-нибудь получше поддерживающих зелий и мазей, что лишь облегчают участь раненного, но никак не способствуют скорому выздоровлению. Надежда, пусть призрачная, но что нам остается? Я, в свою очередь, рассказала-таки, что, возможно, отравило организм брата, на что похож яд, как он разрушается, обойдя и место действия, и при каких условиях он получил увечье – то ему знать незачем. Влияние же на пострадавший организм алхимик видел собственными глазами.
День уже клонился к закату, когда пришла Сайленсс, причем не с пустыми руками, как некогда и обещала. Привычно ее появление было сродни небольшого урагана в относительно тихом доме, особенно учитывая развеселый настрой, что явно был следствием не только прекрасного, летнего дня. Впрочем, на нее досадовать долго не получилось, как всегда. Да и брат отреагировал на ее присутствие более, чем спокойно, и без особой скованности поддержал разговор. Вероятно, в этот момент поняла, сколь тяжело ему переживать собственную, пусть и временную, немощность. По сути, одному, наедине с трезвым осознанием произошедшего, мыслями о возможном грядущем и чувствами, кои диктует долг, жизненная позиция и прочее. Тогда поймала себя на мысли, что я не столько облегчаю его участь, сколь усугубляю, пусть и не в физическом плане. Понимание сего неприятным осадком отдает до сих пор…
Тем не менее, Сай внесла некую толику веселья в сей летний вечер, за что, пожалуй, стоит сказать ей отдельное «спасибо». Однако, когда оставались наедине, она упорно избегала вопросов о том, что мы обговаривали ранее, отшучиваясь, либо переводя разговор в иное русло, я не стала настаивать. Уже то, что она пришла и «светилась» довольствием, даже, если оно показное, было хорошо, исходя из ее же рассказов прежде. Все, что ей нужно было еще получить касательно иштэ – унесла под залог обещания вернуть обратно. Полагаю, еще не раз вот так вот прибежит. Кабы только не приносила с собой вино, а то придется еще одну лавку открывать рядом с книжной. На ее вопросы, касательно присутствия Морна в моем доме и в столь плачевном состоянии, лично от меня, Сайленсс получила ответ в своей же манере, чему не особо расстроилась, или не подала виду. Казалось, она пребывала в какой-то легкой прострации, что настораживало и неприятно «зудело» до скончания ее визита, да и после мысли возвращались к этой темноволосой особе. Однако сейчас мне совершенно не хочется влезать в сие, да и, как показало былое, я не тот советчик, который способен помочь в делах подобного толка. Мне бы со своей душой разобраться, а не лезть в чужую. Надеюсь, со временем у тебя все наладится, ты к тому явно стремишься.  И пусть тайное оным и остается, если в том есть необходимость, да и зачастую это лучший из возможных вариантов...